«Идиотская вера, — Дирку очень захотелось сплюнуть прямо на роскошные ковры. — Если твой труп не спалили по всем правилом, ты уже и спасения не достоин… Полудурки!.. Хотя, что взять с язычников».
Но вслух подобного явно говорить не стоило, и вместо этого Дирк требовательно спросил:
— А вы знаете, чьим воспитанником был Кеару до того, как перейти на попечение старшего офицера Агилара?.. Его высокопреосвященства, кардинала Фиенна. Человека, который, между прочим, когда-то, находясь на задании в вашей стране, спас там от расправы бахмийку-целительницу. И забрал её с собой, рискуя… может, не жизнью, но уж репутацией и карьерой в рядах церковного воинства — точно. Я сам видел эту женщину в Эрбурге. И отлично знаю, что благодаря его высокопреосвященству она заняла достойное место на службе нашему ведомству.
— Вижу Габриэль Фиенн — ваш кумир, не так ли? — искоса посмотрел на него Фаид.
«Чёрта с два!» — чуть было не выпалил Дирк. Но всё-таки постарался, чтобы его ответ прозвучал невозмутимо:
— Я просто предлагаю вам подумать о том, что шаги навстречу можно делать с двух сторон… И это разумнее, чем погрязнуть в мести.
— Вот как, — Фаид на несколько мгновений прикрыл веки, сомкнув ладони на груди. А потом сказал, наградив Дирка внимательным взглядом: — Вы интересный человек, господин Хейден. Хотя вам пока что едва ли хватает сдержанности и такта, ваше упорство достойно уважения. Как и твоя смелость, Велтен, — кивнул Фаид примолкшему Андре. — Поэтому я всё же отправлюсь завтра утром в Чёрную Крепость. Посмотрим, смогу ли я чем-то помочь вашему подопечному.
Дирк тут же с готовностью рассыпался в благодарностях. Хотя у него и возникло — второй раз за этот нескончаемый день — ощущение, что его снова сделали пешкой в непонятных играх, но их ведь цель-то всё равно была достигнута!.. А когда они с Андре наконец вышли за ворота фаидова особняка, Дирк тут же подумал, что, пожалуй, даже рад будет отправиться в местные леса, к бесовым дикарям. С ташайцами хотя бы не придётся изображать из себя недоделанного дипломата.
Правда, поскорее убраться прочь не получилось. Пройдя всего-то десятка три шагов, Дирк вынужден был остановиться и вернуться к отставшему Андре. Тот стоял, тяжело привалившись к стене дома. И, в свете ближайшего фонаря, Дирк прекрасно видел, что у его спутника на лице застыло совершенно потерянное выражение.
— Эй, Велтен, что с тобой такое? — Дирк постарался, чтобы его голос звучал как можно беспечней, но не очень-то получилось. — Раны, что ли? Я ж говорил — какого демона ты, пришибленный, бегаешь?! Хочешь, вернёмся к Фаиду — он же целитель!
— Нет уж, только не туда, — Андре мотнул головой, и его взгляд сейчас показался Дирку затравленным. — Знаешь, Хейден, я, похоже, должен извиниться… Я тебя пугал, а вот сам не понял, в какое пекло мы тащимся. Так что — хвала кое-чьему языку без костей. Думаю, если б не твоя болтовня, нас бы там и порешили.
— Ну, не преувеличивай…
— И не собираюсь! Уж не знаю, где Фаид откопал эту истинно имперскую суку, Дитфрида, но мне с такой сволочью точно было бы не совладать. Он только скользнул по мне магией своей, а мою будто б наполовину выжрали… Тебе этого не понять, но одно скажу — я против него и пары минут не продержался бы. Особенно теперь, сразу после наших любезностей с Даресом. А из тебя тем временем сделали бы отменную ветчину ломтиками.
Дирк нахмурился, но возражать не стал. Как бы ни был он уверен в своей обительской подготовке, в прислужниках Фаида, виделось что-то очень нехорошее. Пожалуй, стоило и вправду поблагодарить Троих, что до драки дело не дошло. Но сначала — вернуться в Чёрную Крепость, чтобы урвать пару-другую часов сна до отъезда в джунгли.
— Ладно, верю, — протянув Андре ладонь, сказал Дирк. — Но так или иначе — сегодня удача нам улыбнулась. Да и Кеару тоже, надеюсь… Хотя, конечно, опасные у тебя друзья, Велтен.
— Не опасней твоих любовниц, — фыркнул Андре, довольно бодро отлепившись от стены. Правда то, с каким усилием он опёрся на протянутую руку, от Дирка тоже не укрылось. — Но зато — куда полезней.
Дирк даже не стал спорить, просто молча двинулся вперёд: слишком много чувств обуревали его одновременно, но вот злости на Андре среди них однозначно не было. И хотя дорога обратно выдалась исключительно пешей, а потому — весьма долгой и утомительной, путь по широким улицам Хайнрихштадта, окутанным полутьмой, показался Дирку даже приятным.
Но всё благодушие мгновенно слетело с него, стоило им с Андре очутиться у ворот Чёрной Крепости, на удивление оживлённой для столь позднего часа… Там Дирк отчётливо осознал, что везение, которое выделили на их долю небеса, всё-таки взяло и закончилось в самый неподходящий момент.
***
Жара, вроде бы давно ставшая привычной в Закатных Землях, тем не менее не на шутку выматывала во время долгого пути через треклятые дебри. Порой Рихо даже начинал с благодарностью вспоминать султанат — по сравнению с местным адским котлом тамошняя раскалённая сковородка начинала казаться вполне сносной… Хотя, возможно, в нём всего лишь начинала говорить кровь предков. Но сейчас Рихо предпочёл бы этой духоте даже песок в уголках глаз и безжалостное солнце на голубом до неестественности небе.
Остальных Гончих, кажется, местная погода радовала не больше, а стычка с ташайцами, лишившая отряд ещё одного рядового, добавляла поводов для невесёлых мыслей, пусть жалоб вслух никто себе и не позволял.
Однако же, особенно учитывая все невесёлые обстоятельства их возвращения в Суллану, больше всего Рихо удивляла стойкость Ноэми. Он вполне был готов к тому, что после всего произошедшего она попытается сбежать, закатит истерику или вовсе через пару шагов рухнет на землю, обессилив от пережитого. Однако же Ноэми упрямо шла вперёд: наравне со всеми и не жалуясь. Пусть они и двигались не слишком быстро, но, в конце концов, она-то была всего лишь слабой девушкой, а не одним из воинов Церкви.
Тощая и грязная, как бездомный котёнок, обряженная в потрёпанную блузу и штаны, Ноэми всё равно держалась с какой-то особой гордостью и изяществом. Рихо пожалел, что в своё время так мало интересовался происхождением Фиеннов. Ведь что-то было в них, в той самой древней крови, в нитях, тянущихся из давно сгинувшей Соланны и куда более сложных, чем простое родство. И, может, знай он об этом больше — сумел бы лучше защитить девчонку, умевшую смотреть глазами демонов и бывшую не то благословением, не то проклятием во плоти… Но сейчас, глядя на прилипшие к её лбу спутанные пряди светлых волос и упрямо поджатые губы, он почему-то просто вспомнил о том, что когда Лавиния впервые призналась ему в любви, она была даже младше этой высокородной дикарки.
…Тогда, тёплой фиоррской зимой, уже медленно склонявшейся к солнечной весне, Рихо как раз получил небольшой отпуск после ранения и возвратился в дом, ставший ему родным. Увы, Габриэля он здесь не застал — того вызвал по какому-то срочному поручению кардинал Мерьель, приметивший молодого офицера после недавнего раскрытия заговора Багряных Стрел во Вьенне. Лавиния же в первые дни едва сумела урвать время для краткого приветствия. Её матушка, озабоченная скорым приездом в Фиорру герцога Рауля Клари, который должен был заключить с Лавинией помолвку, почти не отпускала от себя старшую дочь, заставляя её надзирать за подготовкой к пышному празднеству.
Возможно, как раз подобное одиночество и сделало первые дни в Фиорре до ужаса тоскливыми для Рихо. Ночи же оказались ещё более невыносимыми, то и дело заполняясь кошмарами. Во сне он раз за разом захлебывался кровью, словив те самые три стрелы, от которых не так давно прикрыл Габриэля, но, в отличие от реальности, так и не дожидался никакой помощи… И умирать было очень страшно. До диких воплей, которые, разумеется, слышала вездесущая прислуга, на следующий день обязательно косившаяся на Рихо с брезгливым осуждением. От этих взглядов собственная неуместность в мирном богатом доме ощущалась особенно остро.