Старый сотник привел гостя в дальнюю полутемную горницу, самолично зажег лучины в кованых светцах, выставил расписной кувшин с горячим сбитнем и несколько чашек.
— Я ведь так разумею, — начал Аргнист, — ты об Орде подробности сбираешь. Пора, пора, давно пора чародеям за эту напасть взяться! Так что, почтенный, я кое-кого из своих тоже позову. Что я запамятую, они расскажут. Хотя что ты еще хочешь об Орде узнать, коли с Рыцарского Рубежа пришел?
Вопрос был с подвохом.
— Там умеют только отгонять тварей от стен, — чуть усмехнулся Эльстан. — Больше о чудовищах ничего не известно. А ведь они должны откуда-то появляться, где-то плодиться — разве не так? И одно из таких мест я уже знаю.
В горницу осторожно, бочком вдвинулись сыновья Аргниста, за ними Деера. Жена Аргниста вела за руку смущенную Саату, красную, как маков цвет. Свекровь была весьма высокого мнения о своей младшей невестке; поговаривали, будто Саата умеет ворожить и чуть ли не колдовать. Деера всему этому верила свято и, таща за собой слабо упирающуюся молодку, распоряжалась прямо на ходу:
— Ты в корень, в корень зри, девонька! На тебя вся моя надежда. Мало ли что пришлый этот наплетет! Кто их, странников-то нынешних, разберет, а только не зря бают, что добрые люди нонче по дорогам не шастают. Кто поумнее, тот на юге сидит, за Рыцарским Рубежом, кто поглупее — вот как мы, скажем, — те здесь... Орду отгоняют, чтоб южане эти задницы потолще наедали... Так что ты смотри внимательно! — Деера даже погрозила невестке пальцем.
— Матушка... так ведь Арталег-то... супруг мой... что скажет-то? Увидит, что я на гостя смотрю... Сами ведь сына своего знаете, матушка!
Деера нахмурилась. Ее средний и впрямь характером не задался — и упрям, и зол бывает, да и Саату, случается, как следует приложит... И отец ему уже не указ! А Саата ж ведь с дитем! Нет, еще раз пальцем девочку тронет... пусть в кузне живет. Да! Так Аргнисту и скажу, а то больно мягок он с ним... Сам сотник за всю жизнь не тронул жену и пальцем. Они и в самом деле жили «в любви и согласии», как пелось в песнях...
— Арталега не бойся, — насупив брови, решительно произнесла хозяйка хутора. — Сама ему сейчас скажу.
Пока сыновья Аргниста чинно рассаживались за столом (Саата — прямо напротив Эльстана), Деера дернула за рукав Арталега.
— Иди-ка сюда, голубь. — Губы матери были поджаты. Начало разговора не предвещало ничего хорошего, парень угрюмо поплелся следом. — Ты у меня смотри! — яростно прошипела Деера в лицо сыну. — Опять жену угостил?! Молчи! И в кого ты только такой изверг! В малолетстве котят все мучил, я думала — по глупости, а ты и взрослый такой же орясиной остался!... Ну ладно, об этом позже, а сейчас слушай — Саате я велела на Эльстана этого смотреть. Понял?! Я велела! Так что нишкни. А вообще, узнаю, что ты ее опять... — она на мгновение умолкла, собираясь с духом, — прокляну! Так и знай — прокляну!
— Мать, ты что? — опуская голову и сдвигая брови, пробурчал Арталег. — Сатьке ж я за дело... Нерасторопна, неуслужлива! Из лесу приду — сапог не снимет!...
— Я тебе покажу! — вспыхнула Деера. — Сапоги с него стаскивать жена должна!... Изверг, как есть изверг! Ну, я с тобой еще потолкую...
— А я ей все равно всыплю, — с мрачной угрозой пробормотал Арталег. — Нечего ей жаловаться!... Вместо ответа мать больно дернула его за вихор.
— Поговори у меня!... А теперь пошли. Ты понял?
Арталег угрюмо дернул плечом. Набычась и волком глядя по сторонам, он вошел в светелку вслед за матерью. Сильный, широкоплечий парень, длиннорукий, мускулистый, но глаза какие-то мутные, словно с гнильцой, вечно прищуренные, рот всегда брезгливо скривлен. Он понимал, что Саата вышла за него только по воле родителей — семьи Аргниста и Каргара договорились об этом браке восемь лет назад, — и от этого терзался все сильнее и сильнее с каждым днем...
— Прощения просим, гость дорогой, — извинилась Деера, усаживаясь рядом с мужем. — Задержались мы чуток, да, впрочем, нам же торопиться некуда? Ночь-то, она длинная...
— Справедливо, почтенная хозяйка, — Эльстан в знак согласия склонил голову. — Вы позволите мне начать?...
«Южанин, точно, — подумал Аргнист. — Здесь хоть всю округу частым бреднем прочеши, а второго, чтобы так изъяснялся, не сыщешь».
— Я искал этот хутор, почтенный Аргнист. Я знаю, что ты служил в королевском войске и остался в лесах после того несчастного похода. Все, что мог, об Орде я здесь вызнал. И хочу предложить тебе — и твоим сынам — одно трудное и опасное дело. Одно из логовищ Орды мне известно. В этой округе твари выходят из-под земли через развороченную вершину Холма Демонов.
ГЛАВА III
— Ты знаешь, откуда Орда идет к нам? — Аргниста ровно по голове чем-то тяжелым ударили. Он свыкся с Ордой. Знал, что она всегда была, есть и будет, что победить ее невозможно, что в человеческих силах лишь ненадолго оттеснить ее от своего порога.
— Знаю, — Эльстан кивнул.
Ишь, сидит, прямой, строгий, губы сжаты, в глазах — темное пламя. Сильный чародей. Очень сильный. Уж колдунов-то, проходимцев всяких Аргнист в молодости на юге насмотрелся. Силу чувствовать научился. Этот странноватый парень — из настоящих. Уж тут-то он, Аргнист, что угодно прозакладывать может.
И точно — Эльстан как будто его мысли прочитал. За пазуху полез и, глянь-ка, достает жезл волшебника!
Те, кто умеет заклятья бросать, тоже меж собой не равны. Самые низшие — это целители всякие, ворожеи, травники. Они если и колдуют, то самую малость. Правда, люди они большей частью достойные и полезные, хотя, конечно, в семье не без урода. Ступенью выше — колдуны. Эти кое-чему учились, могут молнию с небес свести, дождь вызвать, вещь пропавшую найти и так далее. Еще выше — волшебники. Эти имеют жезлы, из белой кости резанные, с прозрачным камнем на торце. Ну а высшая каста — маги. Эти с посохами ходят. Болтают, будто в посохе-то главная сила мага и кроется, хотя сам Аргнист подобному не верит. Что же ты за маг, если, без игрушки своей оставшись, в беспомощного старикашку превращаешься?...
Сыновья Аргниста переглянулись. Это было что-то новое, и от этого нового в сердцах начинал медленно разгораться жаркий огонь. Логово Орды! До него ни разу не добирался ни один человек. Они должны стать первыми!