- Эй, там! А ты кто такой?
Это казалось самой странной вещью, чтобы кто-то окликнул незнакомца. Или, возможно, это не был незнакомец, потому что самое странное во всем этом то, что эти слова были произнесены твоим голосом.
* * *
Что… это?
Фигура в темноте?
Шаги?
Неужели это я?
Или здесь становится жарко?
* * *
Писатель выключил компьютер. Он недавно купил его, и он его ненавидит. Он ненавидит иметь свой собственный, потому что писать на ручной пишущей машинке казалось гораздо более реальным. Есть что-то непристойное во всей этой технологии, существующей между его мозгом и бумагой. Во всяком случае, сейчас - это взгляд в прошлое: начало 90-х.
Прогресс.
Он закурил сигарету, разделался с "Хайнекеном" и посмотрел в окно.
Это была прекрасная ночь.
Он собирался, слушая “This Mortal Coin”[58] и "The Tear Garden"[59], надел серо-лиловые брюки, рубашку из “Lord&Taylor”, приличные ботинки, a затем ушел. Он шел по пустынной М-стрит со своими приятелями, направляясь к снобским пивным барам и стриптиз-клубам Вашингтона.
- Эй, мужик? - раздался голос нищего. - Не мог бы ты подкинуть мне немного мелочи?
Там стоял бродяга, закрытый капюшоном, в пальто из гнилых тряпок.
- Просто немного мелочи, чтобы помочь мне?
- Конечно, - сказал Писатель. - Почему бы и нет?
К тому времени он уже продал тринадцать романов, кучу рассказов, комиксов и даже права на экранизацию двух книг! Да, почему бы и нет? - решает Писатель, а затем, всегда щедрый христианин, он роется в кармане, чтобы помочь этому бедному бродяге приобрести бутылку самогона. Он достал десятидолларовую банкноту.
- Спасибо, мужик. Благослови тебя Бог.
Бродяга протянул руку. Но не разжал ее, чтобы взять деньги.
Вместо этого он указал пальцем.
Толстый когтистый палец указал прямо в лицо Писателя, и под капюшоном привратник улыбнулся, и голосом, похожим на крошащуюся скалу, сказал:
- Твоя задница принадлежит нам...
перевод: Гена Крокодилов
"Нечто из морских помоев"
Становится всё тяжелее, - подумала Джун, поморщившись, - стало совсем трудно стыбрить колбасу с прилавка мини-маркета. В самом деле, день в магазине выдался суматошный: приходилось принимать заказы, бегать за ломтерезкой, калибровать весы и т. д., и никогда - даже в часы пик - Зефовиц, ее босс, не считал нужным помочь ей. Я не могу все делать сама, - часто жаловалась Джун. - Никто в этой ебаной дыре, в этом сортире, называемом "мини-маркет", не работает, кроме меня! - и это было правдой. Но даже худшая работа в мире лучше, чем никакой.
Когда очередь в минимаркете, наконец, закончилась, Джун повесила табличку "БУДУ ЧЕРЕЗ 10 МИНУТ", спрятала вышеупомянутую колбасу под фартук, и поспешила в туалет. Черт, я вся горю, твою мать! Через мгновение дверь кабинки была заперта, ее брюки и трусики спущены, а колбаса, длиной в фут[60], довольно энергично скользила в ее, и без того промокшем, влагалище. Теперь все чаще она была в таком расположении духа, достигнув 40 лет и гормональныx изменений (она прочитала об этом в ”Cosmo”). Сейчас у нее наивысший пик сексуального влечения, а работа в мини-маркете по 12 часов в день (и без оплаты сверхурочных, т.к. она была на “ставке”), оставила ей мало времени или энергии, чтобы заниматься сексом более нормальной разновидности, чем втыкать в себя колбасу, и даже если у нее были бы время и энергия, в этом захолустном городишке не было ни одного мужика, которого Джун могла бы подпустить ближе, чем на три метра. Бывшие заключенные, пьяницы, вечные любители травки, парни с дюжиной детей от дюжины разных деревенских проституток, парни, у которых не было работы большую часть их взрослой жизни, и парни с автомобилями, но у которых отобрали права за вождение в нетрезвом виде. Нет уж, спасибо! - решила Джун. - Лучше я буду втыкать колбасу!
Ранее она фантазировала о том, как ее грубо и жестко трахает какой-то безликий мужчина с фигурой футболиста: рост - 6 футов 8 дюймов[61], вес - 350 фунтов[62], сплошные мышцы, просто горячий и тяжелый, прямо здесь, на полу мини-маркета. Его пульсирующее тело безжалостно расплющило бы ее о плитки пола, а бедра колотили бы по ее чреслам с выносливостью бензиновой газонокосилки. Джун, близкая к удушью, трепетала от одного взрывного оргазма за другим, в то время, как безликая мышечная масса жадно трамбовала ее, пока, наконец, не приходила награда за его похоть. Учитывая, что этот фантомный любовник был намного больше среднего человека, член у него тоже был намного больше среднего - 10 дюймов[63], 12[64] или около того; в обхвате, как запястье мускулистого мужчины; а объем и количество всплесков его эякуляции превышали этот “намного-больший-чем-средний” уровень. Короче говоря, вагина Джун наполнялась одним потоком спермы за другим, или более подробно: массивный призрачный член и яйца заполнили ее извивающуюся киску таким количеством спермы, какое можно было закачать в нее только с помощью пожарного шланга.