Закрыв дверь, я обнаружил его сидящим в кресле: в моем кресле, нога на ногу, с моей баночкой лимонада, открытой для утоления моей жажды и мною же оставленной на столе рядом с выпитой, когда пошел я к двери в надежде увидеть Анну.
— Хотя, — проговорил он, качая ногой в ботинке с соляными разводами, — если бы я не знал, где он сейчас находится, мог бы принять вас за него.
Откинулся, допивая, со стуком поставил пустую баночку на стол.
— Не страшно? — спросил он, имея в виду выпитый напиток.
Очень страшно, страшно до головокружения.
— Так с какой же целью вас сюда принесло? — повторил он вопрос, на этот раз с небольшой вариацией.
Взгляд его упал на пачку моих сигарет. Быстрое, натренированно-точное движение, пачка открыта, сигарета — в зубах, щелчок зажигалки, ядовитый дым наполнил легкие профессионала, зажигалка брошена на стол, откуда упала на пол: на стол — громко, на пол — бесшумно.
— Так что же?
— Я ищу одну девушку, — сказал я, помедлив. — Она исчезла.
— Какую именно, позвольте спросить? В наше неспокойное время исчезает так много девушек, что за всеми не уследишь.
Я назвал ее имя.
— Это кто же такая, — задумался тот. — Уж не…
— Вы ее не знаете. Она адвокат. Живет и работает в Бельгии. В Антверпене.
— Ах вот оно что! И вы приехали ее искать в Россию? В Москву? Разумно. Почему бы и нет?! Почему бы не поискать и здесь?! А потом — в Нью-Йорке. А потом — в Токио. А потом отправляйтесь на Луну. Может, и найдете. Кто ищет, тот всегда найдет… Ну а с какой тогда стати вас вдруг заинтересовала Ивлева?
— Это сложно объяснить.
— А вы постарайтесь. Я парень понятливый. Авось разберусь.
Наглость у таких людей — не столько черта характера, сколько профессиональная необходимость.
— Я получил от нее письмо.
Он поднял брови:
— Вот это очень, просто крайне интересно: вы получили от нее письмо?! От Ивлевой?!
— Не совсем я…
— И не совсем получили? — насмешливо продолжил он.
— Жена Ивлева передала мне в Бельгии ее письмо, адресованное Виктору.
— Почему его жена передала это письмо именно вам?
— Потому что я обещал передать его следователю.
— Передали?
— Нет.
— Нехорошо обманывать женщин. Оно с вами?
— Со мной.
— Дайте-ка его сюда.
Взял не поблагодарив, а прочитав — усмехнулся.
— Трогательно. Любовь, нежность… И почерк вроде ее. И когда же она успела его отправить? Ах да, там же написано… — он снова обратился к письму. — Прямо роман какой-то.
И без перехода, не поднимая от письма глаз:
— Он вам что — родственник? Брат?
— Кто? "
— Да вы не ломайтесь.
— Нет.
— Не родственник?
— Нет.
— У вас фамилии разные.
Вот она, профессиональная наблюдательность!
— Так кого же вы, в конце концов, ищете? Ивлеву? Раскинулся в кресле, сладко курит, густо и далеко выдувает дым, в том числе и в мою сторону.
— Адвоката Виктора.
— А ведь вы были правы, все это действительно сложновато для моего скромного умишка. Если вы ищете его адвокатшу, какого такого ляда вам понадобилась Ивлева?
— Мне не нужна Ивлева.
— Тогда какого же черта вы ее ищете, если она вам не нужна?!
— Здесь, на конверте, — ее адрес… Это единственный известный мне человек, который как-то связан со всей этой историей. Кроме самого Виктора, разумеется. Я думал, она сможет что-то рассказать мне, поможет найти…
Он рассмеялся, не дослушав.
— Как же, она вам поможет! Умора с вами. Так что там случилось с вашей адвокатшей?
— Она пропала.
— Это вы уже говорили. Не повторяйтесь.
— Пропала после того как ей угрожали.
— Кто и почему?
— Кто — не знаю. Почему — в принципе, тоже. Требовали вернуть то, что ее подзащитный привез из Москвы.
— «Подзащитный», — передразнил он меня. — Ивлев, что ли? А вы знаете, что он привез из Москвы?
— Да.
— И что же?
Без интереса или с интересом спросил он? Трудно определить.
Каким непослушным бывает язык, когда приходится произносить постыдно-абсурдные, заведомо нереальные вещи.
Я сказал.
— Голову? — переспросил он без особенного удивления.
— Голову. Отрезанную голову. Завернутую в мешки.
— Чью?
— Девушки, с которой он якобы случайно познакомился. Здесь, в Москве. На улице. В парке.
— Откуда вам это известно?
— От него самого. Через адвоката.
Не будем вдаваться в подробности.
— Вы можете мне помочь? — спросил я.