— Погоди-ка! — воскликнул Андухар. — А может, Земля действительно круглая, просто она гораздо больше, чем мы думали?
— Да пес ее знает! — фыркнул Сьенфуэгос. — У меня и без того проблем хватает. Куда важнее найти способ вернуться домой, чем ломать голову по поводу размера и формы чертовой Земли. — Пожав плечами в знак того, что для него это и впрямь совершенно неважно, он добавил: — Лично мне это просто все равно!
— Согласен, только это не решает наших проблем, — заявил Андухар. — Сколько месяцев мы шли на запад, и в итоге уперлись в океан. Ясно, что на запад идти больше нельзя. Возвращаться назад тоже бессмысленно. Так куда нам еще двинуться? На север? Б-р-р! Там холодно, того и гляди, яйца отморозишь! — с этими словами он кивнул в сторону бесконечного пляжа, тянущегося слева, и добавил: — А значит, у нас остается лишь один путь: на юг.
— Понятия не имею, что нас может ждать на юге. И, честно говоря, не имею ни малейшего желания узнать. Насколько я понял за минувшие месяцы, здесь на каждом шагу поджидают сюрпризы. Так что какая разница, куда теперь идти?
— Есть еще одна проблема.
— Только одна? — удивился Сьенфуэгос.
— Может быть, и не одна, но эта — самая серьезная, — Сильвестре Андухар ненадолго задумался, прежде чем решился продолжить: — Как ты намерен поступить с Белкой?
— А что с ней случилось?
— Она стала женщиной, и ты это знаешь.
— Если у нее начались месячные, это еще не значит, что она стала женщиной; во всяком случае, не для меня.
— Она рисковала жизнью ради нас, убила воина команчей, безропотно терпела бесконечные лишения и проявила такое мужество, которому могли бы позавидовать многие взрослые женщины. Поверь, она заслужила награду и достойна быть твоей женой. Я считаю, что ты не вправе ей отказать.
— Но ведь ей не больше тринадцати лет!
— В свои тринадцать она более зрелая женщина, чем моя мать была в пятьдесят, — ответил Андухар. — Бедняжка была святой — и тонула в стакане воды.
— Я не хочу причинять ей боль.
— Боль? Боль, о которой ты говоришь, ей придется терпеть от силы пару дней, пока она не войдет во вкус. Но если ты ее отвергнешь, то просто убьешь.
— Ты преувеличиваешь.
— Вовсе нет. Поставь себя на ее место. Ты для Белки — настоящий полубог, явившийся из далекого мира, чтобы спасти ее от рабства, где кто угодно смог овладеть ею, как только бы она стала женщиной. Она обожает тебя, а теперь уже созрела и по обычаям своего народа вполне может принадлежать тебе, но ты по-прежнему ею пренебрегаешь, несмотря на все, что она для нас сделала, — андалузец снова покачал головой, чтобы добавить своим словам вескости. — И это несправедливо! Просто несправедливо!
— Было бы бесчестно с моей стороны воспользоваться тем, что меня считают полубогом, хотя на самом деле я не более чем неграмотный канарский пастух втрое старше ее. Я много размышлял об этом и, в конце концов, пришел к выводу, что, по законам ее народа, она принадлежит не мне, а тебе.
— Это еще что за чертовщина? — спросил озадаченный андалузец.
— Ведь спас ее не я, а ты, я-то даже понятия не имел о ее существовании, — и канарец ткнул пальцем ему в грудь. — Но меня беспокоит другое: ты ведь знал об этом с самого начала, но почему-то молчал.
— Что за чушь ты несешь? — возмутился Андухар. — Какая муха тебя укусила?
— Чушь? Вовсе это не чушь. Сколько тебе лет?
— Двадцать четыре.
— Ну что ж, вполне подходящий возраст, чтобы покорить сердце такой красивой, умной и жизнерадостной девушки, особенно если напомнить, как ты спас ее вместе с отцом, забыв о том, что твоя собственная жизнь в опасности. — Сьенфуэгос цокнул языком и подмигнул, давая понять, что решил переложить эту обязанность на своего друга. — Так что это твоя заслуга, приятель, и я не вправе принять незаслуженную награду.
— Но она же любит тебя!
— А вот это уже не моя, а ее проблема. А также твоя, если ты имеешь что-то против того, что по законам навахо она теперь принадлежит тебе. Что же касается меня, то здесь все предельно ясно: я не намерен ни идти против своих принципов, ни подвергать опасности это хрупкое создание.
— Теперь ты преувеличиваешь.
— Возможно. Но Ингрид мне объяснила, что, учитывая некоторые особенности моей анатомии, я рискую просто порвать женщину, и она умрет от потери крови, а если и выживет, то не сможет иметь детей. До сих пор помню ее слова: «Природа одарила тебя столь щедро, чтобы ты давал женщинам радость, а не для того, чтобы заставлял их страдать. Так что будь осторожен».