Следующие же минуты прошли словно в тумане. Я резал и рубил, колол и пинал. Мне точно помогали мои союзники, несколько раз спасая от очевидной кончины. Не знаю, смерть скольких теперь лежит на моей душе, но многих. Когда же бой закончился, я был сплошь покрыт кровью. Понадобилась тряпка, оторванная от одежды одного из мертвецов, чтобы хотя бы вытереть лицо и вернуть ясный взгляд. Повсюду лежали трупы, кое кто тихо стонал, держась за грудь или живот. Стоящих мало, все они в лохмотьях и с отобранным у лежащих оружием — явно рабы. Звуки битвы доносились еще с двух мест в деревне, потому не время прохлаждаться.
Вторая потасовка прошла удачно, так как была меньше предыдущей, да и большая часть рабов выжила, хоть и с ранами. Третья же ознаменовалась полным провалом — мы пришли слишком поздно. Не осталось никого, ради кого можно было бы сражаться, лишь озверевшие, испившие крови воины с мечами и руками по локоть в ней же. Пришлось сражаться и с ними, так как лишь завидев нас, они сбежались как осы на мед. В мою копилку трупов добавился еще десяток, как бы я не хотел. Хотя конкретно этих мне не сильно жалко. Все же своя жизнь важнее чужой.
Не слыша более криков и звона металла, я позволил себе упасть в изнеможении, прямо на поляне среди трупов и оружия. Хватая ртом воздух, я мог подумать лишь о том, что этот кошмар стал на шажок ближе к завершению. Осталось лишь убраться с этого чертового острова куда-то подальше, да построить там новое общество свободных людей.
С минуту полежав, я заставил ноющее тело двигаться. Утро еще не наступило, время работать.
Вернувшись к главной площади деревеньки, я разглядел заплывшим взором Уильяма, что как раз организовывал выживших, параллельно разговаривая с другим уверенно выглядящим мужчиной. Вероятно, это и есть тот самый вербовщик, что действовал в текущей деревне. Рабы же разделялись на несколько видов: напуганные, потерянные и воинственные. К третьим также относился подвид мародеров, что начали всеми подручными средствами вскрывать запертые на замки дома обычных жителей. Я решил их не трогать, все же не мое это дело…
— Что теперь? — мой голос раздался неестественной хриплостью и осиплостью, словно я несколько минут кричал во всю глотку. Горло же отдавалось режущей болью. Уильям явно обратил на это внимание, но не стал говорить.
— Сейчас организуем оставшихся и покинем это чертово село. От МП5 я узнал, что деревня занималась собирательством редких лекарственных трав в окружающем лесу 3 сезона в году. Ну а также являлась одной из местных площадок работорговли, через её скромные размеры проходил действительно впечатляющий поток рабов. МП5 здесь находился на постоянной основе только потому, что прислуживал одному из местных господинов.
— Кто такой МП5?
— Вербовщик, как и я. Всем нам выдают кодовые имена.
— Я наружу, здесь стало слишком душно, — словно на автопилоте пробормотал я, желая отстраниться от удушающего запаха крови в воздухе.
— Да, вместе с остальными следите за порядком под стенами. Мы совсем скоро подойдем, — ответил он и пошел останавливать мародеров от того, чем они, собственно, и занимались. Я же с наверняка написанным на лице облегчением быстрым шагом направился за стену, подальше от совершенной резни.
И снова эти два идиота выясняют свои отношения. Как же они мена задолбали, не дают нормально отдохнуть…
— А ну заткнитесь уже! Вы не можете подождать ХОТЬ ПЯТЬ МИНУТ?
Хоть не поняли меня, но сразу притихли. Наконец-то тишина.
— Алекс, вставай. Нам пора…
Где-то на краю сознания пронесся приятный женский голос, призывавший откуда-то встать. Мысленно отказавшись, я продолжил наслаждаться мгновением спокойствия и умиротворения. Спустя непонятное количество времени я вновь услышал тот же голос, а затем странные, приглушенные прикосновения к телу. Словно весь я онемел и намного хуже чувствовал.
Наконец, я понял, что задремал, и медленно пробудился. Приглушенные звуки вновь начали бить по ушам, а прикосновения обрели былую яркость. Темная пустота сменилась размытыми формами, затем вернувшими четкость, показывая склонившуюся над моим сидячим возле стены телом Зою в её привычной рабской одежде из мешковины, поверх которой была спешно натянута явно большая по размеру кольчужная рубаха.