— Ливи, кого мне выбрать? — наконец, подал голос мужчина, обращаясь к ней.
— Того, кого желает твое сердце. О ком первом подумал, того и выбери, — мирно ответила она, не отворачиваясь от окна, рассматривая аккуратный внутренний дворик, что явно уж было необходимо подстричь. Она мысленно сделала заметку дать нагоняй слугам за леность.
— Так в том-то и дело, что не знаю! — схватился за свои аккуратные волосы поживший барон, пытаясь справиться с нервозностью. До крайнего срока выбора наследника оставалось меньше сезона, потому он начинал волноваться. Отдавать владения в руки бестолковому отродью он крайне не хотел, но даже это предрешить не мог. А вся загвоздка была в том, что он по собственной глупости совершенно не следил за жизнью своих детей, не зная практически ничего о них самих, что уж об их талантах и слабостях в таком тонком деле, как управление владениями. Поменять же наследника после завершения церемонии было нельзя, лишь только если тот внезапно не умрет.
Он сам загнал себя в ловушку.
В этот момент двери в просторный кабинет на втором этаже отворились. В проходе стояло два красивых и страшно похожих друг на друга молодых человека. Точеные черты лица, светло-русые длинные распущенные волосы и худощавое телосложение. Голубые глаза словно излучали холодный воздух, который в действительности можно было почувствовать, подойдя поближе — признак талантливых, однако еще в полной мере не владеющих своими способностями, ледяных магов. Такие же длинные традиционные эльфийские одеяния, как и на их отце, развевались от резко образовавшегося сквозняка.
— Отец, мы все слышали! — сказал правый, слегка дрожащим от возбуждения голосом, не справляясь с эмоциями, — И мы предлагаем нашу кандидатуру! — продолжил левый. Их родителям иногда казалось, что близнецы связаны мыслями, потому что так дополнять друг друга посреди фраз могли только ментальные маги, которых те никогда не встречали воочию, но были наслышаны.
— Лин, Лир, я сам разберусь. Уходите! Нечего вам здесь быть.
— Но отец…
— Вон! — громко крикнул он, — наглецы…
Тела двух юношей словно сами по себе оттолкнулись назад, а перед их носами с громким стуком захлопнулась тяжелая двойная дверь. Их отец был совсем как они — потомственным магом, однако специализировался не на холоде, а на ветре.
Близнецам не оставалось ничего другого, кроме как уйти. Отец был упрямым и не видел дальше своего носа — так они считали — и не терпел возражений, почти сразу переходя ко всякого рода насилию, не растрачивая слова зря — как считал уже он. Если бы не желание выбиться в люди простейшим способом, а именно унаследовать титул, то они бы ни за что не контактировали со стариком. После преодоления порога в половину жизни он стал еще более нервным, а оттого и вспыльчивым.
Немного обиженные, они вернулись в свои покои на третьем этаже. Одна большая комната была разделена перегородкой на две малых, в которых они и спали. Еще с детства юноши отказывались надолго отдаляться друг от друга, а до десяти лет и вовсе спали в одной кровати. В этом плане их предпочтения сохранились, из-за чего даже сейчас, в двадцатилетнем возрасте, они спали в одной комнате, хоть и с импровизированной стенкой. Присев за украшенный резьбой столик возле окна, Лирандаль налил в маленькие чашки светло-зеленый, с розовым оттенком, охлажденный напиток, очень похожий на мятный чай, однако обладающий более выраженным успокаивающим эффектом. Вся верхушка Сильверета «сидела» на этом чае из цветков сандара.
— Ну вот, отец снова злится. Знали же, что плохая это была идея, — обратился Лир к брату, отхлебнув глоток прохлаждающего в жаркие деньки напитка, мгновенно ощутив облегчение.
— Да ладно, стоило попробовать. Кстати, как думаешь, кого выберет отец? Может, Нирана?
— Нет, Ниран ушел в рыцари, а отец их не любит, ты же знаешь. Может, Элина? Она уже низший адепт в Ордене Четырех ветров. Отец возлагает на неё большие надежды как на продолжательницу его дела.