Но это все оказались еще цветочки. В середине II века до Р. Х. на сирийском престоле оказался Антиох IV Епифан. Молодость он провел заложником в Риме и вынес оттуда особый стиль поведения, за который получил прозвище «Epimanes» – безумный. Любимым богом царя был Зевс Олимпийский, и Епифан решил распространить культ своего бога на всей подвластной ему территории, а все прочие храмы уничтожить. Поскольку мирным образом это не очень получалось, в конце концов он попросту издал указ: всем стать одним народом и служить одному богу – Зевсу.
Плоды указа были весьма своеобразны. Едва ли Антиох хотел того, что он получил, но он получил то, чего хотел. Подвластные ему языческие народы в большинстве своем легко подчинились и ввели у себя культ Зевса. Вроде бы Зевса, потому что олимпийский небожитель попросту слился с соответствующими местными божествами. Очень красочно полученный результат описывает Н. М. Никольский в книге «Древний Израиль»: «Среди сирийцев стали отождествлять греческого Зевса со старинным сирийским Ваалом, а художники изображали Зевса с атрибутами Ваала и со свитой отчасти из греческих, отчасти из малоазиатских богов. На одной медной таблетке Зевс изображен в виде богатыря, стоящего на быке – символе Ваала; над Зевсом греческий Гелиос-солнце и греческая же Ника-победа, готовая увенчать торжествующего бога, а внизу художник изобразил малоазиатскую Кибелу – мать сырую землю, стоящую между луной и солнцем»[33]. Скрещивались между собой и другие боги, порождая порой самые жуткие гибриды.
Однако того, что Антиох получил в Иудее, он хотел еще менее. Это было как раз то, от чего так старались уберечь свои провинции гибкие персидские цари.
Для иудеев никакое слияние Иеговы с Зевсом, равно как и замена одного культа на другой, было изначально неприемлемо. И тем не менее в семье не без ренегата. В ходе борьбы за место первосвященника столкнулись два сильных жреческих рода: Ониады и Товиады. Первые были сторонниками обособленности, вторые держали руку греков и, естественно, в своих притязаниях опирались на оккупационные власти. Один из жрецов, Иешуа, именовавший себя на греческий лад Ясоном, пообещал царю, что, если его сделают первосвященником, он эллинизирует Иерусалим, введет в городе греческие игры и обычаи. Первосвященником он стал. Для начала у подножия святой горы построили гимнасий, который с удовольствием посещали и жрецы. Дальше – больше: он послал из храмовой казны в Тир 300 драхм на устройство игр в честь Геракла. Это был уже вызов всей иудейской общине сразу.
Впрочем, иудеи были против спорта отнюдь не по причине консервативности. Дело в том, что у греческих игр и соревнований была своя специфика. Атлеты должны были выступать обнаженными – а с точки зрения иудейского закона это было не просто неприлично, это было преступно! Более того, поскольку зрители насмехались над обрезанными иудейскими атлетами, те вскоре стали «необрезанными». Есть даже сведения, что с этой целью они подвергали себя специальной хирургической операции. Не говоря уже о том, что и сами спортивные игры обычно посвящались греческим богам, так что стадион мог рассматриваться как языческое капище – и наверняка рассматривался. Можно себе представить, как относились иудеи к существованию такого места у самого подножия храмовой горы.
Как водится, в народе пошли разговоры о жреце-изменнике, решившем сделать всех иудеев греками – они, мол, там уже и субботу не соблюдают, и свинину едят… К ним прибавились известия о страшных небесных знамениях. И тут как раз подоспел знаменитый указ Антиоха.
Царь послал в Иерусалим сборщика налогов Аполлония с войском. Тот в очередной раз взял и разграбил город, обобрал храмовые сокровища, захватил женщин и детей и множество скота. А в Иерусалимском храме был торжественно установлен жертвенник Зевсу Олимпийскому, и ему стали приносить в жертву свиней. Последователей иудейской веры приговаривали к смерти, священные книги отбирали и сжигали. На священной горе Сион греки построили крепость, которую назвали Акрой.
Ладно – греки, но Иешуа-Ясон мог бы и лучше знать своих соплеменников, народ, о котором в свое время пророк Исайя сказал: «Я знал, что ты упорен, и что в шее твоей жилы железные, и лоб твой – медный». Многие предпочитали, вместо того чтобы покориться, стать мучениками за веру, а в народе уже в открытую заговорили о последних временах. Началось общенародное движение против эллинов и решаим, во главе которого стал жрец Маттафия, живший в маленьком городке Эль-Медие, в 20 километрах от Иерусалима. Непокорный жрец отказался приносить жертвы чужим богам и, в конце концов, разрушил жертвенник и убил иудея, который готовился принести там жертву, а заодно убил и царского посланника.
После этого Маттафии ничего не оставалось, как только бежать. Он, вместе с сыновьями, бежал в пустыню и начал партизанскую войну.
Сам он, впрочем, вскоре умер, и во главе повстанцев встал его сын Иуда. Сын пошел в отца, и даже более чем… – за силу и отвагу его прозвали «Маккавеем» (молотом). Молодому отважному предводителю было скучно сидеть в пустыне, и он, собрав своих приверженцев, пошел на Иерусалим. Как раз в это время сирийский царь, что было большой удачей для иудеев, воевал с Римом. То войско, которое он сумел выставить, Маккавей легко разбил, взял Иерусалим и осадил Акру. Зевса из храма тут же выкинули, восстановив жертвенник Иеговы.
Антиох отменил указ о запрещении культа Иеговы и обещал полное прощение всем повстанцам, которые прекратят войну и вернутся домой. Но – поздно! Восстание куда легче спровоцировать, чем остановить. В решающем сражении неподалеку от Вифлеема царские войска все же разбили повстанцев. Сам Иуда Маккавей погиб. Однако сирийцы все больше увязали в войне с Римом, им было уже не до непокорной провинции, и, в конце концов, царь Деметрий II отозвал свои войска. В 142 г. до Р. Х. Иудея стала независимой. Народу намного лучше не стало, но, по крайней мере, веру оставили в покое.
Теперь уже Маккавеи следовали примеру Антиоха IV: они начали захватывать территории и насильно обращать их население в иудаизм, а если те отказывались, попросту их убивали. Так были перебиты жители приморского города Пеллы, а сам город разрушен.
Впрочем, оказавшись на престоле, Маккавеи, или, как они стали называть себя, Хасмонеи, выяснили, что власть и золото – вещи очень приятные. По примеру предков они вели бесконечные захватнические войны, истощавшие страну. Население обложили тяжелыми поборами, при дворе процветали интриги, заговоры и убийства. И, что еще хуже, новые властители тоже начали подражать всему греческому. На деньги, вырванные у налогоплательщиков, плодили чиновников, завели пышный двор, строили дворцы и крепости.
Именно в это время оформились два основных политических течения Иудеи – фарисеи и саддукеи. Основой движения саддукеев стали потомки первосвященника Садока, а также представители аристократии. Это было движение богатых и знатных, опора династии Хасмонеев. Они скрупулезно следовали закону, в то же время успешно заигрывая и с эллинизмом. А главное – они поддерживали власть, которая завела такие порядки.
Им противостояли фарисеи («обособившиеся», «недотроги»). В их общинах были люди всякого звания, какой-нибудь пастух или угольщик мог достичь высокого положения в сообществе. Фарисеи вели простой образ жизни, были умеренны в еде, отказывались от всякой роскоши. За ними шел простой народ. Были у них и религиозные разногласия с саддукеями: в частности, фарисеи верили в бессмертие души, в загробное воздаяние за злые и добрые дела, в воскресение мертвых… Но в то время они меньше занимались религиозными спорами, а больше – непримиримой враждой с саддукеями.