И поэтому я ехал по пустой дороге через лес, пока в конечном счете не понял, что еду в некоем определенном направлении.
Вернувшись в Блэк-Ридж, я направился в восточную часть города и остановился у полицейского управления, которое стояло на оживленной дороге в сторону Якимы. Внутри за столом сидел плотного сложения человек лет сорока и крутил на столешнице ручку. На его бляхе было написано: «Помощник шерифа Грин».
— Я хотел бы видеть помощника шерифа Корлисса.
Полицейский, не поднимая взгляда, покачал головой:
— Могу я для вас что-нибудь сделать, сэр?
— Я хотел поговорить именно с ним, — сказал я.
— По какому вопросу?
— По вопросу о том, что нужно держать язык за зубами.
Помощник замер. Я понял, что дышу глубже, чем должен бы, а руки в карманах сжались в кулаки.
— Могу я вам помочь?
Новый голос. Я повернулся и увидел человека постарше — он появился из кабинета в глубине. Это был высокий широкоплечий мужчина с короткими седеющими волосами. Я его помнил.
— Вы меня узнаете? — спросил я.
Он несколько мгновений спокойно смотрел на меня.
— Да, узнаю.
— Вас устраивает, что ваши люди распускают слухи о мертвых детях?
Шериф медленно поднял брови. Помощник Грин откинулся на спинку и посмотрел на нас с видом человека, который почувствовал, что обычный будничный день обещает стать интересным.
— Собирался выпить кофе, — сказал шериф. — Идемте вместе. Там и поговорим.
Мы сели на улице перед ресторанчиком. За те две минуты, что мы шли, я усилием воли заставил пальцы разжаться. Я понимал, что слишком горячусь. Раздражение выходило через единственный обнаружившийся клапан. Шериф Пирс невозмутимо слушал меня. Закончив говорить, я понял, что ничего дельного так и не сумел сказать. Тем не менее полицейский был огорчен.
— Фил Корлисс — хороший парень, — начал он. — Я уверен, он не имел в виду ничего плохого, возможно, просто предположил, что… не знаю уж, что это была за женщина… но он, видимо, рассчитывал, что ей хватит здравого смысла помалкивать на этот счет. Наверное, это была его сестра. Она страшная болтушка, но Фил ее слишком любит и не понимает этого. Я с ним поговорю.
— Спасибо, — поблагодарил я. — Ваш помощник тогда был деликатен, и я не желаю ему неприятностей. Может, вам это покажется глупым. Я ведь даже не живу здесь теперь. Но…
— Мне это вовсе не кажется глупым, — ответил он, подкрепляя свои слова решительным движением головы. — Обязанность полицейских — заботиться о законопослушных гражданах. Полицейских, и только их. Так где вы теперь живете?
— В Орегоне, — сказал я. — А моя жена — тут, в Рентоне.
— Вы разошлись?
— Развелись.
Он кивнул:
— Ужасная с вами произошла история. Меня не удивляет, что вы развелись.
На мгновение мне стало грустно. Мы с Кэрол любили друг друга. Неужели мы не могли придумать ничего лучше? Неужели я не мог придумать? Существовал ли какой-то другой путь для нашего потерпевшего крушение поезда?
Эта мысль окончательно остудила мой пыл, и мне захотелось встать и уйти, не говоря больше ни слова.
Пирс, однако, продолжал беседу:
— Вы в первый раз приехали сюда с тех пор?
— Да.
— Навестить друзей? — (Я посмотрел на него, и он улыбнулся.) — Извините. Привычка.
Разговаривая с Пирсом, я вспомнил кое-что о нем. В те часы, что он провел с нами после смерти Скотта, он казался кем-то вроде отца — никого подобного в то время рядом не было. Спокойный и надежный, он мог встать между вами, беспомощным, и разверзшейся пропастью. А это в свою очередь напомнило мне, что с тех пор я не видел и собственного отца. Три года. Почти двенадцатая часть моей жизни. Как же так сложилось?
— Нет, — сказал я и задумался: а какого черта… — Кое-кто нашел меня. Женщина. Она случайно услышала тот разговор и дала понять, что, возможно, ей известна причина смерти моего сына.
Пирс нахмурился:
— И что — известна?
— Нет. Она пережила утрату близкого человека, и, мне кажется, у нее не все в порядке с психикой. Вы знаете Робертсонов?
— Конечно. Я ведь вырос в этом городе.
— Женщина, о которой я говорю, — вторая жена Джерри. Эллен.