Потом я увидел темно-бордовое пятно и остановился.
Двигатель я выключать не стал — перешел на другую сторону дороги к тому, что бросилось мне в глаза: оно зацепилось за ветку алеющего кизилового дерева. Я понял, что это, еще прежде, чем снял с ветки, — я видел его два дня назад. Свитер оказался мокрый после ночного дождя. От него исходил странный аромат, перебивавший неприятный запах мокрой шерсти. Сладковатый. По склону, уходящему к ручейку, были разбросаны и другие предметы одежды — висели на ветках деревьев.
Я поехал дальше и увидел еще много вещей, включая два небольших чемодана, но теперь я уже не считал, что они упали с багажника. Никто не стал бы упаковывать в чемодан небольшой деревянный столик, и тем не менее он лежал на обочине вместе с осколками каких-то безделушек и обрывками свадебной фотографии.
Я припарковался у ворот и сильно надавил на звонок. Вскоре ворота открылись. Наверное, следовало удивиться, почему никто не препятствует мне, но я был зол и ни о чем не подумал.
На пороге большого дома стояла Брук Робертсон. На ней был тот же черный костюм, и брючины шумно бились на ветру.
— Доброе утро, мистер Хендерсон, — сказала она. — Какая приятная неожиданность.
— Возможно, не такая уж приятная.
— Как интересно.
На газоне валялись вещи, среди них блуза, которая была на Эллен в нашу первую встречу в «Горном виде». Дверь ее дома оказалась раскрытой нараспашку.
Я повернулся к женщине передо мной:
— Что вы творите, черт побери?
— Понятия не имею, о чем вы.
— Неужели?
Она улыбнулась:
— У вас усталый вид. Плохо спали? Лично я считаю, что лучшее средство против этого — сексуальная разрядка умеренной разнузданности. Вам, безусловно, знаком этот метод.
— Отсутствие ночных звонков в номер тоже может пойти на пользу.
— Слушайте, я…
— …понятия не имею, о чем вы говорите. Это я уже слышал. У вас вообще проблемы с тем, чтобы понять, что говорят другие люди.
— Ну, по большей части я и не слушаю. Люди так редко говорят что-то заслуживающее внимания. Особенно мужчины вашего типа. Я бы сказала, ваша сильная сторона — действия.
Мне не понравилась ее интонация, и я шагнул к ней, понимая, что могу сорваться.
— Как насчет того, чтобы на сей раз выслушать, Брук, и…
Я услышал свое имя и увидел, что Брук спокойно смотрит поверх моего плеча в направлении дома Эллен. Я повернулся и заметил Кори Робертсона, который шел к нам через газон. Рядом с ним вышагивал шериф Пирс, держа в руке светло-голубую рубашку.
— Вы слишком близко подошли к ней, — сказал шериф, когда они поравнялись с нами. — Не хочу думать, что вы учиняете что-то противоправное. В особенности после нашего вчерашнего разговора.
— Что вы тут делаете?
— Свою работу.
— Вас вызвала Эллен?
Он недоуменно посмотрел на меня:
— Да нет. Конечно же нет.
— Здесь вчера произошло нечто странное, — сказал Кори. — Шериф приехал, чтобы расследовать обстоятельства.
— Странное? Ну да. Вы залезли в дом Эллен и повытаскивали ее вещи. Разбросали их на дороге. Зачем? Неужели вы думаете, она этого заслуживает?
— Все было не так, — возразил Кори.
Я повернулся к Пирсу:
— И вы допустите, чтобы это сошло им с рук?
— Я думаю, вы не так поняли, — сказал он. — Не все из того, что вы видите, принадлежит Эллен.
Он продемонстрировал мужскую рубашку в полоску.
— Я не обязан перед вами отчитываться, — добавил Кори, забирая рубашку у полицейского, — но мы с сестрой прошлую ночь провели с друзьями в Якиме. Когда мы вернулись утром, двери обоих домов были открыты и…
Он показал на газон рукой.
— Ерунда, — отрезал я.
Эти трое смотрели на меня, как два родителя и учитель на провинившегося подростка, только не могли решить, кому меня выбранить.
— И кто мог это сделать? — спросил я. — Эллен? Телепатически из больницы?
— Вовсе не обязательно телепатически, — сказала Брук.
Я затылком ощущал ее улыбку, но не доставил ей удовольствия — не повернулся.
— Эллен уже не в больнице, — объяснил Пирс. — Она выписалась вчера вечером. И никто не знает, где она теперь.
— Если только… вы не знаете, — пробормотала Брук.
Я уставился на Пирса.
— Дверь ее дома открыта ключом, — сказал он. — А дверь дома Кори и Брук взломана.
— Такая уловка пришла бы в голову и восьмилетнему мальчишке! — возмутился я. — А с учетом того, что произошло здесь, не лучше ли заняться поиском Эллен Робертсон?
Шериф словно не услышал меня.