Он пытался что-то кричать, как и я, но я так и не понял что. Он колотил меня снова и снова — в живот, под ребра слева, орудовал с остервенением, а я не мог увернуться и знал, что долго не протяну. Он пытался свалить меня, чтобы я оказался у его ног, — вот тогда бы он поработал по-настоящему. Понятно, что шансов подняться тогда у меня не будет.
Я вывернулся и отступил, уклоняясь от ударов. Он бросился на меня, и тогда я сделал финт вниз и в сторону, поднырнул под него, тут же развернул и одновременно дернул его плечо, отчего он неловко соскользнул вниз так, что мне удалось ударить его коленом в грудь. Он попытался восстановить равновесие, но его правая нога поскользнулась на осколке стекла, и он ударился головой о нижнюю ступеньку лестницы.
Я немедленно оказался на нем сверху; одна его нога была подогнута, но после падения он не шевелился.
Я замер в ожидании, тяжело дыша.
Он вырубился.
Я перевернул его на спину, убедился, что он дышит, и поднялся по лестнице. Там беспорядок был заметнее, но все же не настолько катастрофический. Мужчины, живущие в одиночестве, могут противостоять хаосу ничуть не хуже женщин.
В спальне было четыре стенных шкафа. Два с рубашками и костюмами. Третий пустовал, в последнем я увидел два-три платья.
Я спустился в кухню, быстро вымыл лицо холодной водой, вытерся полотенцем, от которого пахло плесенью.
А потом вышел из дома, хотя мне и хотелось присесть. Но я понимал: если сяду, то встать уже не смогу.
— Что с вами?
— Ничего, — отозвался я.
Я сидел у окна в «Горном виде», отвернувшись от остальных посетителей. Народу было не так уж много, и хотя я, изучив себя в зеркале, знал, что синяки еще не проступили окончательно, желания подставлять свою физиономию под чужие взгляды у меня не возникало. Я мерз, руки и ребра болели, и только по этой причине я и заглянул в бар: хотелось посидеть где-то под крышей.
По другую сторону улицы находилось кафе «Сестры Райт», разбитое окно было заделано фанерным листом. Быстро сработали.
Кристина принесла мне пива, хотя я и не просил.
— Ваше лицо — это как-то связано с Робертсонами? Или Эллен?
— Нет, — ответил я.
Она вернулась через двадцать минут с новой кружкой. Я поблагодарил ее и демонстративно уставился в окно. Фанера на окне кофейни раздражала взгляд, словно за ней все еще лежало тело.
Кристина не уходила, и в конечном счете я посмотрел на нее.
— Что?
— Я беспокоюсь за вас.
— Я в порядке, — беспечно сказал я. — Просто сложный день.
Она покачала головой:
— Я волновалась еще до того, как вы здесь появились. Вы… я слышала всякое.
Я увидел еще одного официанта — паренька в черной футболке. Он смотрел в нашу сторону.
— От кого слышали?
— Я думаю, вам нельзя здесь оставаться.
— Почему? Пиво прекрасное, обслуживание превосходное. Иногда, — добавил я, пытаясь пошутить.
Она не купилась на это. Нервы у меня шалили, сосредоточиться на чем-то не удавалось, но мои глаза нашли ее лицо и зафиксировали изображение. У нее были серо-зеленые глаза, бледная кожа, черные волосы. Она казалась полной противоположностью всем знакомым мне женщинам.
— И что вы слышали по испорченному телефону?
Я грубил намеренно. Сам не знаю почему. По обеим сторонам ее носа были едва заметные пятнышки, возможно, веснушки. Под ее взглядом я чувствовал себя неуютно.
Я закурил и сосредоточился на сигарете, стараясь унять дрожь в пальцах.
— Вам нужно бросить.
— Да. Но не сегодня.
— Я не о курении. Укуритесь хоть до смерти — это ваше личное дело. Я имею в виду — бросить все и уносить ноги.
Она подала мне счет.
Я стоял на тротуаре перед баром, не зная, что делать. Я не хотел возвращаться в мотель. В определенном настроении лучше смерть, чем такие вот места.
После короткого размышления я пересек улицу и зашел в пиццерию, где без особой нужды вовсю работал кондиционер, а из динамиков доносилась давно забытая музыка 1980-х, словно здесь намеренно разгоняли клиентов. Если так, то это действовало. Заведение было почти пустым, я без труда заказал кофе и сел у окна подальше от чужих глаз.
Устроившись, я понял, во-первых, что один из членов семейства, сидящего в дальнем углу, рассматривает меня, а во-вторых, что это помощник шерифа Грин.