Или, говорила мисс Уильяме, иногда даже на кого-нибудь из детишек.
Этот человек не был похож на соглядатая.
Кэрол ни разу не видела, чтобы он скосил глаза. Либо он чувствовал, что кто-то смотрит на него (хотя обычно соглядатай, если его замечали, быстренько покидал библиотеку), либо он был обычным читателем, который решил провести немалую часть рабочего дня среди книжных стеллажей. Безработный, отпускник или какой-то другой бездельник.
И только теперь, когда Кэрол удалось немного его разглядеть, ей стало казаться, что они знакомы. Правда, она не думала, что знает его по Рентону. Пожалуй, сегодня она впервые за все время работы в библиотеке пожалела, что поблизости нет мисс Уильяме. Либо та сама бы уже занялась этим типом, либо Кэрол указала бы мисс Уильяме на него, чтобы отойти на задний план, наблюдая, как разгорается пожар. Предполагалось, что в библиотеке всегда должно находиться два работника, но сокращение бюджета и все такое… а потому сегодня все проблемы лежали только на плечах Кэрол.
При условии, конечно, что это была проблема, а не плод ее воображения. Она начинала волноваться. Ей это не нравилось. Тем более на работе — в среде, которую она стала ценить, где чувствовала себя уютно. В конечном счете она ведь тут не одна. У окна расположились три мамаши, в документальном отделе сидели два парня, еще один с удрученным видом листал газеты, просматривая объявления о приеме на работу.
Кэрол вышла из-за стола и направилась к тому месту, где в последний раз видела этого типа, — дружеское предложение помощи уже готово было уверенно сорваться с ее губ.
Человека там не оказалось.
Она недоуменно повернулась.
Две минуты назад она видела его затылок здесь, в отделе искусства (альбомный формат). А теперь он исчез. Из библиотеки он выйти не мог. Для этого он должен был пройти мимо Кэрол как раз в то время, когда она размышляла о нем. Не настолько же она погрузилась в свои мысли. Теперь с ней такого не случалось. По крайней мере, обычно не случалось.
Она вышла в проход и оглянулась. Никого, кроме тех, кого она только что перебрала в уме. Вот разве что…
В отделе американской истории виднелась пара ног под одним из невысоких стеллажей. Ноги торчали так, словно их владелец сидел за столиком. Кэрол начинала уже злиться на себя. Какому-то типу настолько нечего делать, что он устраивает спектакль из посещения библиотеки. Нашла из-за чего волноваться. Может, у мисс Уильяме и было предубеждение против такого рода людей, но у нее, безусловно, нет. Абсолютно.
И она их совершенно не боялась.
Она прошла через центральный зал в проход, который вел к американской истории. Этот тип, черт его побери, получит помощь, хочет он того или нет.
Он сидел за столиком, разглядывая свои крупные руки, лежавшие у него на коленях. Книги у него не было, и как только Кэрол осознала это, она поняла, что совершила ошибку.
— Чем я могу вам помочь?
Человек посмотрел на нее. Глаза светло-голубые, одет небрежно — джинсы, белая рубашка, темная куртка. Казалось, он слишком велик для своей одежды и одевается не так, как следовало бы человеку его комплекции.
— Сэр, могу я вам чем-нибудь помочь?
Голос ее и во второй раз прозвучал отлично — сильный, уверенный и достаточно громкий, чтобы его было слышно в других отделах библиотеки.
— Нет, Кэрол, я ничего от вас не хочу. По крайней мере, здесь.
Она уставилась на него:
— Откуда вы знаете мое имя?
Он сунул руку в карман и вытащил маленький светло-кремовый конверт, в каких отправляют поздравительные открытки. Он протянул конверт ей, и она увидела имя Кэрол Хендерсон, написанное ровным почерком. Конверт она не взяла.
— Кто вы такой, черт возьми?
Человек встал и пошел прочь, оставив конверт на столике. Он прошагал мимо стола Кэрол (где молодая мать ждала ее, чтобы взять целую стопку книг), вышел через дверь на улицу, повернул налево и исчез.
— Прошу прощения? — сказала женщина, перехватив взгляд Кэрол.
Та помедлила, взяла конверт и поспешила к женщине, чтобы записать на нее отобранные книги.
И только когда молодая мать ушла, Кэрол раскрыла конверт.
Внутри был плотный бумажный прямоугольник размером шесть на четыре дюйма. Перевернув его, Кэрол увидела, что это фотография.
Снимок был сделан с противоположной стороны улицы, где находился рентонский детский сад, и на снимке она обнаружила заходящего внутрь Тайлера.
Она примчалась туда через двадцать минут, но прежде позвонила миссис Хаккет, которая сказала, что с ее сыном все в порядке. Правда, когда она вбежала внутрь и увидела сына, в одиночестве сидевшего в углу и увлеченно раскрашивавшего рисунок, ей на мгновение показалось, что это иллюзия, настолько она убедила себя в его исчезновении.
Перед ней появилась миссис Хаккет:
— Все в порядке?
Кэрол не могла объяснить, почему позвонила и примчалась сюда. Лицо ее раскраснелось после бега.
— В полном, — сказала она. — Абсолютном.
— Так… почему вы решили проверить, здесь ли Тайлер? Если вы уже позвонили?
Кэрол казалось, что миссис Хаккет не старше четырнадцати, по крайней мере, говорила она с уверенностью человека, весь мир которого умещается между двумя линейками в тетради. Человека, на которого еще не ополчилась вселенная, кусая его и разрывая на части, как заразившийся бешенством любимый пес.
— Собирается приехать мой бывший муж, — солгала Кэрол. — Неожиданно. Я хотела убедиться, что Рона еще не забрала мальчика — вы ведь знаете Рону?
Миссис Хаккет кивнула. Конечно знает. Фотографии всех, кто может забирать ребенка (родителей, а в особенности не родителей), аккуратно висели в комнате для персонала. Это было известно Кэрол.
Она, однако, продолжала свое:
— Рона сегодня днем должна отвести его на детский праздник, но я не знаю точно, по какому адресу.
Она понимала, что это перебор. Взгляд миссис Хаккет скользнул к настенным часам, однозначно показывавшим, что забирать детей еще слишком рано. А еще, как понимала Кэрол, воспитательница наверняка подумала, что ответственная мать уж точно узнает, куда ее ребенок отправляется на детский праздник, и даже справится в полиции о GPS-координатах этого места.
— Вообще-то я рада, что вы пришли, — сказала воспитательница, отворачиваясь и выдвигая ящик стола. — Мне нужно спросить вас кое о чем.
Кэрол не хотела, чтобы ее о чем-то спрашивали. Она хотела схватить Тайлера и убежать. Но это было бы неприлично.
— Давайте. Только поскорее.
Воспитательница протянула Кэрол маленькую стопку детских рисунков.
— Это вы его научили?
Кэрол в недоумении пролистала шесть или семь рисунков.
О чем ее спрашивает эта девочка? Научила ли Кэрол своего сына чиркать разноцветными карандашами по бумаге? Но это наверняка делают все дети его возраста.
Она внимательнее присмотрелась к последним рисункам, но не разобрала ничего, кроме корявого изображения собаки, исполосованного красными линиями.
— Нет… я не вполне понимаю, что вы имеете в виду.
— Хорошо, посмотрите, — серьезным голосом сказала воспитательница и начала подсовывать Кэрол отдельные листочки. — Я о том, как этот рисунок постоянно появляется поверх другого…
— Простите, но у меня совсем нет времени, — отмахнулась Кэрол, подзывая Тайлера, который тут же подбежал к ней.
Она вернула листочки воспитательнице: