Вниз вела металлическая лестница, которая отражала свет свечи, сам проём оплела паутина. Раздвинув её рукой, поставив горящую свечу на пол, я начал опускаться по ступеням. Нет, без света не обойтись. Огонь свечи выхватывал отдельные фрагменты комнаты.
Стол, заставленный пробирками, колбами. На столе — аккуратная стопка пожелтевшей бумаги, книга, приличного объёма в кожаном переплёте, толстая свеча. Я осторожно опустился вниз и, стоя на полу комнаты, сумел в полной мере оценить её назначение: это была какая-то лаборатория учёного. Рядом со столом лежал скелет человека в полуистлевшей одежде, которая прямо на моих глазах, превращалась в труху. Воздух, который нарушил хрупкое равновесие, сохранявшееся здесь многие сотни лет, сделал своё дело.
Я зажёг от горящей свечи, ту свечу, которая стояла на столе. Она заискрила и появился до того яркий свет, что я прикрыл глаза. Комната, точнее лаборатория, преобразилась и я получил возможность рассмотреть всё помещение. В дальнем от стола углу — ящики, которые аккуратной стопкой занимали приличных размеров место, из плотной бумаги — мешки, именно из них распространялся резкий запах. И часы, миллиметров сто в диаметре, висевшие на стене. Да, это были самые настоящие часы, которые я видел в своей жизни только раз.
Заезжий маг-артефактор, который обедал в харчевне моего отца, подозвал меня, десятилетнего мальчишку, усадил за стол и начал показывать, как он сказал — «артефакты древних». Чем я понравился этому магу, я не знаю. Может тем, что как и все дети, я воспринимал тогда мир, как одну большую загадку, восторгаясь новыми, незнакомыми предметами неподдельно и открыто? Может быть.
Я смотрел широко открытыми глазами на те вещи, которые маг доставал из специальной сумки. На свет появилась щётка для очистки одежды. Она убирала даже самые сильные пятна, любое загрязнение на одежде. Потом мне дали подержать в руках удивительный алхимический карандаш, который рисовал на бумаге удивительно красивые, ожившие, рисунки. Но особенно мне понравились небольшие по размеру, в круглом корпусе из золота, часы.
Рисунок был выполнен мастерски. Горы, растущий на склонах виноград, женщины, с огромными корзинами на головах. Маг-артефактор нажал на кнопку, защитная крышка с узором плавно открылась. Белоснежный циферблат, две стрелки, которые неумолимо двигались по кругу и тот самый, завораживающий звук, который издавали часы сейчас, в лаборатории. Часы отсчитывали секунды, минуты, часы, которые отпущены человеку в этой жизни. Именно в тот день, при знакомстве с по жилым магом-артефактором, я узнал новые слова: «магия», «часы», «артефакт».
Я с замиранием сердца снял часы, висящие на золотой цепочке с вбитого в стену небольшого крючка, положил в карман куртки. Мёртвым следить за ходом времени нет необходимости, это нужно делать живым. Я подошёл к металлическим ящикам, открыл крышку на одном из них и сделал шаг назад: небольшие бруски поблескивали золотистым цветом, они манили, предлагали предопределить их судьбу. Или продолжать лежать в лаборатории, или…
В следующем ящике были камни чёрного цвета, одинакового размера, примерно с голубиное яйцо. Что и для чего нужны эти камни, я даже и не представлял, поэтому начал открывать остальные верхние ящики. Изумруды, рубины, белые алмазы, сапфиры. Свет от ярко горящей свечи преломлялся самым причудливым образом на гранях камней, потолок лаборатории, стены превратились в подобие сказочной декорации.
Я обошёл скелет мага-учёного, присел на стул. В голове рой мыслей, и вопрос — что мне с этим всем богатством делать? Оставить всё, как есть? Не исключена возможность, что кто-то повторит мою судьбу, найдёт этот тайник. Это одна сторона вопроса.
Вторая, самая важная, я не знал, что со мной произойдёт через час, день, месяц, год. Носить при себе какие-то драгоценные камни, или золото, я не собирался. Нет, всё нужно оставить на своих местах. Я, пока не услышал звук работающих часов, никогда бы не обнаружил крышку в подпол. А положить на эту крышку хлам, который находится в доме, это не будет лишним.
Но не это меня сейчас интересовало в первую очередь. На столе лежала книга. Кожаный переплёт и обложка, по периметру которой шло обрамление то ли из латуни, то ли из бронзы. Освещение плохое, не разберёшь. По диагонали обложки шёл витиеватый узор из того же металла, что и обрамление. На пересечении узоров — утолщение, в нём — углубление с восемью сторонами. Я попробовал открыть обложку, посмотреть на страницы, на текст, но не смог этого сделать.