Чинтан посмотрел в глаза светловолосому мужчине, вытащил изо рта кляп.
— Ну что, червь, пришло время умереть во имя Всевышнего Муразы. Готов ли ты к этому?
— У нас свой Создатель, грязный сильтур. Он тоже взирает на это непотребство, которое ты собираешься учинить. Он отомстит, сильтур, и когда-нибудь Жёлтая степь содрогнется, степь встанет на дыбы, когда люди придут с войной на твою землю. Теперь я готов, сильтур. Вспори мне глотку, мразь, убей меня, ведь это так легко сделать, потому что я связан и без оружия.
Чинтан растерялся, он не ожидал такое услышать от человека. Ведь люди — трусливые создания, как могло такое произойти, что приговорённый к смерти мужчина, мог ему, будущему Великому хану, такое сказать в лицо? Кровавая пелена застилала глаза сильтура, он резким движением перерезал шею наглецу, сделал шаг назад.
Шаман Тильган подставил под струю крови глиняный кувшин с широким горлышком. Чинтан тем временем подошёл ко второму столбу, к которому была привязана молодая женщина. Русые волосы, небесно-голубые глаза, лицо обезображено шрамом. Чинтан вырвал кляп, женщина плюнула в лицо сильтуру кровавой слюной. Сильтур вытер лицо рукой, вонзил индрикот в живот женщины, несколько раз провернул его в теле. Женщина забилась в конвульсиях, но она не издала ни малейшего звука. Глаза, наполненные болью, смотрели с ненавистью на убийцу.
— Будь ты проклят, изверг… — прохрипела женщина, её глаза закрылись.
К третьему столбу был привязан подросток. Примерно двенадцати лет, в длинной холщовой рубашке, едва достающей ему до колен. Сильтур подошёл к парню, не доставая кляп изо рта, возил индрикот в шею. Священный ритуал Трёх, был исполнен. Перерезаная шея мужчины символизировала смерть врага, нож в животе женщины — невозможность плодить потомство, убитый подросток — смерть этого потомства, будущих врагов сильтуров.
С остальными пленными справятся воины-сильтуры, собрав их кровь в священные сосуды. Добавив туда, в кровь, вино десятилетней выдержки и пыльцу травы ордаук, которая туманит голову любого существа, сильтуры получат напиток, который затем поставят на поминальные столы. Таков обычай, его необходимо соблюдать.
Чинтан отошёл на несколько метров от места казни, но, почувствовав спиной взгляд, который прожигал его насквозь, остановился, обернулся. Сильтур увидел, как к одному из столбов, был привязан человек в светло-серой монашеской одежде. Монах смотрел на Чинтана и улыбался. Во взгляде монаха не было злости и ненависти, глаза человека в монашеской одежде, излучали доброту и тепло. Сильтур быстрым шагом подошёл к монаху, вырвал изо рта кляп.
— Ты радуешься смерти, святоша? — удивлённо спросил Чинтан. — Вы же все, люди, боитесь смерти?
— Нет, сильтур, никто не рад смерти, но никто из присутствующих здесь пленников, её уже не боится. Те люди, которых вы взяли в плен, увидели столько смертей своих близких, родственников и друзей, что они перестали смерть воспринимать, как конец жизни. Нет, сильтур, убив этих людей и меня, в том числе, вы вдохнёте где-нибудь, на огромном нашем материке, новую жизнь, где-то родится ребёнок, который с малых лет будет знать, что сильтуры — страшные звери и враги всего человечества.
— Ты врёшь, ты брешешь, как собака, монах! Ни одного слова правды от тебя я не услышал! Люди лживые и трусливые создания, это они убили моего отца! — Чинтан повысил голос, чтобы его услышали сильтуры, наблюдающие за казнью людей.
— Нет, сильтур, ты не прав! Я услышал от твоих людей, как они обсуждали смерть твоего отца. Это была смерть от пыльцы ордуга, сильтур, а этой травой пользуются только кочевники и некроманты, будь они прокляты! Ищи зло в себе и в твоём окруже…
Меч с характерным свистом рассёк воздух, голова монаха покатилась по земле. У Чинтана предательски задрожали ноги, голову застилал туман. Как же так? Он, Чинтан, считал, что знает эту тайну только один. Это получается, что его сильтуры тоже так думают? Такого поворота события, сильтур никак не ожидал. Он тяжело опустился в кресло, которое ему услужливо принесли слуги-сильтуры, достав платок из кармана, промакнул им лицо и шею.
Когда казнь подходила к концу, Чинтан распорядился, чтобы привели к нему молодого мужчину, лет тридцати пяти. Человека поставили на колени.
— Мурза Великий дарит тебе жизнь, жалкий слизень. Мурза велит тебя отпустить, жалкий трус, для того, чтобы ты донёс до людей то, что только что здесь увидел. Пусть люди знают, что сильтуры убивали людей и будут убивать.