Ингрид и Этьен, по обыкновению, заглянули туда в последнем антракте. Они прошли в тот угол зала, где висят фотографии Анны Павловой и Федора Шаляпина.
И сегодня Ингрид крайне заинтересованно разглядывала экспонаты музея, поставив папку с нотами на застекленный столик.
Этьен вытащил бумаги из внутреннего кармана пиджака, вырвал листок из блокнота и положил все в папку с черным лакированным переплетом. Одновременно он переложил к себе в карман письмо из папки Ингрид.
Звонок зовет в зал, последний акт, начинается бал-маскарад. Заговорщикам удалось наконец узнать, под какой маской скрывается граф. Вскоре потерявшего бдительность графа пырнули кинжалом, а он, перед тем как окончательно проститься с жизнью спел длинную арию. Этьен шепнул Ингрид на ухо:
- Умер при попытке взять верхнее "до"...
Граф Ричард Варвик еще не испустил дух, а белесая сластена зашуршала конфетой.
Трагический финал не испортил Этьену настроения, и он шел к выходу, посмеиваясь:
- Тоже мне заговорщики! Не могли выяснить, под какой маской скрывается граф. Да кто хуже всех поет, тот и граф..
Капельдинеры, похожие на министров, шеренгой стояли в полукруглом коридоре, держа пальто, шляпы, зонтики сиятельных посетителей, которым не пристало ждать и толкаться в очереди.
Сколько условленных свиданий под каменными сводами подъезда! Дамы и кавалеры в суетливой толпе выискивали своих кавалеров и дам.
Этьен и фрейлейн Ингрид подошли к трамвайной остановке. Ждать пришлось долго. Уже проследовали все номера, иные дважды, а трамвая Ингрид все не было. По-видимому, тот же запропастившийся номер поджидал мужчина с непокрытой головой, в серых брюках, он стоял рядом на остановке.
Наконец-то долгожданный трамвай отошел, переполненный театралами.
- Счастливой ночи! - крикнул Этьен вдогонку; то были первые слова, сказанные им сегодня вечером по-итальянски.
Ингрид помахала зонтиком, стоя на задней площадке вагона.
"Русские желают "спокойной ночи", немцы - "хорошей ночи", итальянцы "доброй ночи", а иногда "счастливой ночи". - Этьен все еще глядел вслед трамваю, исчезнувшему за поворотом. - В напутствии на сон грядущий тоже сказывается характер народа..."
Этьен собрался идти своей дорогой, повернулся и заметил на другом конце каменного островка мужчину без шляпы, в светло-серых брюках. Почему-то он не уехал трамваем, который так долго высматривал.
А что касается Ингрид, то Этьен весьма кстати и ко времени пожелал ей сегодня именно счастливой ночи. Разве можно что-нибудь лучшее пожелать радистке перед тем, как она потаенно выходит в зашифрованный эфир?
3
Ингрид ехала из "Ла Скала" на отдаленную виа Новаро и напряженно гадала: чем вызвана перемена в поведении Кертнера, почему он сегодня играл роль любезного кавалера?
Она не могла знать о разговоре Джаннины с кассиршей театра, который состоялся в среду. В тот день секретарша "Эврики" Джаннина ездила за билетами на "Бал-маскарад", заказанными для Кертнера.
- Простите за любопытство, - спросила кассирша, - кто эта немка, с которой ваш патрон всегда ходит в театр?
- Она тоже из Австрии.
- Студентка консерватории?
- Кажется.
Наконец кассирша нашла конверт с надписью: "Синьору Конраду Кертнеру".
- Как всегда, в шестом ряду. Два кресла, пятое и шестое... Ваш патрон не женат?
- Нет.
- Такой интересный, почти молодой мужчина - и старый холостяк.
- Да.
- Тогда все ясно. Это его невеста?
- Право, не знаю.
- А красивая эта австриячка! Правда, могла бы быть чуть пониже...
- Я никогда ее не видела, - сказала секретарша отчужденным тоном и, взяв билеты, поклонилась кассирше.
Джаннина вышла на улицу и остановилась у афишной тумбы. Двое парней обратили внимание на Джаннину и попытались с ней заговорить, но она не удостоила их ответом.
Джаннина - стройная, с хорошо очерченной грудью, на легких и длинных ногах. Матовый цвет лица, волнистый лоск волос, большие темно-серые глаза, верхнюю губу чуть-чуть оттеняет пушок.
Она ускорила шаг. За углом, к неудовольствию парней, ее поджидал Тоскано. Он сидел в маленьком открытом "фиате". Тоскано был в вечернем костюме, он то и дело зачесывал назад и приглаживал блестящие волосы, которые росли низко, закрывая лоб.
Едва Джаннина села в машину, Тоскано обнял ее, она отвела руку жениха.
- А теперь ты свободна?
- Тебе придется подождать, у меня еще дела в конторе.