— Нет, зачем, я просто шел мимо… — и в самом деле, зачем я с ней заговорил? Наверное, мне стоило уйти.
В этот момент над головой Энн хлопнула толстая дверь — металлическая даже, кажется — и показался мужчина лет пятидесяти, в каких-то халатоподобных тряпках, с тяжелой цепью на шее. Он бросил меня настороженный взгляд из-под бровей и спросил девушку:
— Это кто?
— Цепной песик, мастер.
Мужчина скривился.
— Прекрати так отзываться о людях. Кровь лорда не делает тебя…
— Бла-бла-бла, — фыркнула Энн и поднялась с ящика. — Знаю я, мастер. — Это Марв, наемник у дяди, который залег на дно в Терции.
— Я решил остепениться, — кивнул я, удивившись про себя, что девчонка все-таки запомнила мое имя. — Сейчас в поисках работы.
— Ты в ожидании моего желания куда-нибудь пойти, песик, — жестом велела мне заткнуться Энн и обратилась к «мастеру». — Он такой же верный песик, как и Астор, и даже ваш друг Фило.
— Если мы с ним тепло общаемся, это не значит, что мы друзья, — поморщился мастер. — Что ты хочешь?
— Я прогуляюсь? А с ним, — Энн показала на меня пальцем. — Меня никто не тронет и никто не нарушит дурацкие дядюшкины запреты.
«Мастер» махнул рукой и скрылся в доме. Выждав еще несколько секунд, Энн весело сказала:
— Ну чего стоишь? Пошли!
— Еще раз назовешь меня «песиком», и я…
— Что ты? Отшлепаешь меня? В угол поставишь? Так меня с пяти лет подобным не напугаешь.
«Не будь ты родственницей барона, тебя бы уже завтра нашли в какой-нибудь подворотне, и поверь, в лучшем случае ты была бы только избитой. В Эссване за слова принято держать ответ». Хотя, скорее всего, и в Терции тоже. Только я не сын лорда и не могу приказать человеку делать что хочу. Разве что если не достану из кобуры револьвер.
— Куда ты собралась?
— Погулять, куда же еще. Ты посиди с этим старым хрычом хотя бы час в одном помещении. Задохнешься! И я отнюдь не про ароматы его шмоток! Хотя… и про них тоже…
Я нехотя прыснул. Несмотря на то, что Энн была мне противна (хотя ее лицо и фигурка безусловно, радовали мой глаз), она имела свою харизму. И именно из-за этой самой харизмы я и последовал за ней, хотя, по-хорошему, мне стоило развернуться, пойти в ближайшей пивнушке пару бутылок хорошего эля, сушеную рыбу и запереться в гостинице.
— А одна не можешь?
— Ты же слышал. На кой черт тебе этот рюкзак⁈
— Потому что я не могу подойти к человеку, сказать, что я Айзенэрц, и после мне дадут все, что душе угодно. Все надо носить с собой.
Энн повернулась ко мне, скорчила преуморительную мину и высунула язык. Интересно, сколько ей лет? Пятнадцать, шестнадцать. Семнадцать максимум. Я стал слишком старым, чтобы разбираться в подобных тонкостях.
— Ты так и не ответила.
— Потому что мне запретили ходить куда-либо после недавних событий, дурачок. По крайней мере, одной. Дядюшка вообще хотел, чтобы меня в замке заперли, но, благо, мастеру Ванеку лень каждый день ездить из города к нам. Поэтому я, как и прежде, живу здесь. Правда, без «доверенных лиц» ходить мне никуда нельзя.
— Странно, что я к ним принадлежу.
Энн фыркнула.
— В идеальных представлениях моего дядюшки это гвардейцы, конечно. Но мастеру Ванеку глубоко плевать, кто именно это будет. Мне кажется, не будь ему нужна еда, он бы из дому не выходил годами. Такой тоже человек, себе на уме.
— Как и все мы, — протянул я, глядя по сторонам. Наличие под боком племянницы барона резко уменьшало мои шансы дожить до завтрашнего утра. Беззащитная девчонка из знатной семьи — легкая цель для всех, кого не останавливала угрожающая тень буквы закона. Мне ведь теперь и бросить ее было нельзя — чуть что произойдет с ней, к кому первому придут посланцы Айзенэрца? Вопрос риторический. Бежать второй раз за несколько дней мне совершенно не хотелось.
— Расскажи о себе.
Разумное требование. Никому не хочется ходить по вечерней Терции в компании с незнакомцем.
— Марв Актоль. Из Эссвана. Имя мое прошу не упоминать лишний раз, — по-хорошему, его надо было сменить еще при пересечении границы, но я надеялся, что повышенное чувство собственной свободы барона распространялось и на его подчиненных — не хотел бы я попасть под пули из-за чьего-то длинного языка. — Прибыл сюда несколько дней назад на работу. Вот остался тут. Понравилось, видать.
— Ага, наша глушь ему понравилась, кому другому ври.
— Не хочешь — не верь.
Мы вышли на главную улицу города, тянущуюся вдоль берега от приземистой церкви до кабака «Железный пират» на юго-востоке. Несмотря на статус, улица эта пустовала, хоть и наступил вечер — идеальное время для прогулок. Только у здания крытого рынка толкалась толпа подростков лет двенадцати-пятнадцати. Кто-то курил, кто-то потягивал из бутылки бирт, кто-то нагло обнимал подружек чуть ниже поясницы. Расти эти дети на ферме, они бы сейчас только возвращались с работ, и единственным их желанием был бы крепкий сон. Город развращал подростков, предоставляя им слишком много свободного времени.