Адреналин глушил все досужие мысли. Я вынырнул из башни, схватил свой карабин и через люк в днище выбрался на улицу. Застучали пистолеты-пулеметы. По крайней мере, я понял, где скрывается Мацей.
Сняв двоих бедолаг из своего оружия, я сел за руль открытого кара, на котором в обычные дни рабочие возят детали между цехами.
Кузнечный цех, финишный участок. На большом пространстве супермаркета тихо дремали отгруженные заготовки, пескоструйная машина в дальнем углу была открыта, над ней завис мостовой кран, в котором сидел первый стрелок. Выстрел, и шталевский солдат рухнул куда-то в темный угол цеха. Из-за печи выглянул еще один телохранитель и пустил очередь из шнелфайра. Я надавил на газ, спрятавшись под приборной доской. Кар разогнался, подскочил на какой-то ямке и взлетел над банками с детальем. Второй раз я так делать точно не буду… Вывалившись на ходу и отбив себе половину костей, я пустил пулю в раскрывшего рот стрелка, и спрятался между емкостей для заготовок. Толстый металл банок противно звенел каждый раз, когда по нему прилетала пуля, но я боялся лишь одного — что кто-то додумается кинуть в мою сторону гранату. Разнесенные взрывной волной вилки от КПП будут опасней флайера с автопушкой. Пора выбираться.
Подняв над головой карабин, я вслепую сделал два выстрела, после чего выскочил и в три прыжка добрался до какого-то углубления технологического предназначения. В дальнем конце цеха зазвенело стекло — кто вынес его стволом шнелфайра и принялся поливать все пространство свинцом, кажется, даже зацепив кого-то из своих. Судя по истеричности действий, это явно был Мацей Айзенэрц.
Охранников у уже бывшего наследника Терции осталось всего лишь двое. Одного из них я заметил сидящим в кабине второго мостового крана. Он будто сам подписал себе приговор. Второй, заведя цеховую вагонетку, ехал на ней в мою сторону, прячась за банками с заготовками. Последняя моя оставшаяся граната решила его судьбу.
Остался Мацей. Один на один. Как романтично, черт его подери. Пуля из шнелфайра рикошетом поцарапала щеку. Вытерев кровь, я короткими перебежками приближался к кабинету мастера, где прятался уже бывший наследник Терции.
— Да сдохни ты!
Рванула ручная граната. К счастью, далеко. Отправив вагонетку в обратную сторону, я побежал по путям прямо за ней, посылая в Мацея пулю за пулей. Магазин опустел. Я выбросил карабин в сторону, выхватив револьвер. Шесть патронов. Будет весело, если получится, как с Фабианом, хе-хе…
К счастью, лента в шнелфайре тоже не отличалась большой длиной. Выпустив последнюю очередь, Мацей достал из кобуры автоматический пистолет и, аккуратно передвигаясь между укрытиями — сказывалась военная подготовка — побежал в сторону улицы сквозь открытые ворота цеха. Сейчас наши шансы на успех уравнялись.
Выстрел! Пять… Четыре… Три патрона. Я лишь выбил пыль из-под ног Айзенэрца. Он, развернувшись, выпустил в меня целую обойму — лишь в последний момент я успел рухнуть на грязный пол цеха. Два! Пуля сорвала с Мацея причудливую шляпу, которую тот зачем-то напялил на себя. Выругавшись, он развернулся и бросился в сторону парковки грузовиков, меняя на ходу обойму.
Он был ко мне спиной — идеальная мишень. Выстрел! Черт! Рука подвела меня, и пуля ушла чуть левее цели. Остался последний патрон. Увернувшись от нескольких неприцельных выстрелов Мацея, я бросился за ним по улице.
— Стой, мразь! Я ведь тебя…
Докричать я не успел — Мацей развернулся и высадил остаток обоймы в меня. Одна пуля прошила куртку, вторая вошла в бедро, заставив меня рухнуть на землю. Я выронил из руки револьвер, чему сынок барона был, безусловно, рад.
Нацепив на лицо привычную маску презрения и надменности, он медленно, будто в тире, сменил обойму в пистолете и не спеша подошел ко мне. Сопротивляться я уже не мог — из бедра текла кровь, а боль пронизывала все тело с такой силой, что хотелось в ту же секунду умереть.
— Ты же мне, сука, с первого взгляда не понравился. Наглая сволочь. Что, думаешь, под юбкой Энн спрятался и все, уже наследник Терции⁈ Черта с два!
Он смачно плюнул в меня, но, по обыкновению своему, промахнулся. Увы, у меня уже не было сил рассмеяться, хотя очень хотелось.