— Спать можете на любой койке. Все, кроме вахтенных, сойдут на берег, так что вы одна останетесь. Можете закрыться, тут есть защелка.
Но спать мне тоже не хотелось. Я вышла на палубу.
Валентин стоял у фальшборта, ко мне спиной. Спина его была неестественно прямой, напряженной: я поняла, спина как бы смотрела на меня и кричала: «Зачем пришла ты, ну зачем? Уйди!» Плечи Валентина умоляли: «Не тревожь, не мучь ты меня…» Где-то вдалеке звенела песня.
Я прислушалась к тонким детским голосам: ребята пели слаженно, — наверно, шли строем. Мимо катера пронеслось какое-то судно, — наверное, рыбацкий баркас… Песня все удалялась и удалялась. Стало прохладно, и я пошла в кубрик.
…Проснулась от стука мотора. Выйдя на палубу, прошла к корме: позади тащился громоздкий плот. Река Гремучая, будто огромная синекрылая птица, летела мимо нас, а по берегам высилась тайга, ветер бил в лицо, и кругом царила дремучая тишь. Тайга молчала, сопки молчали. Тишина…
— Что случилось? — услышала я встревоженный голос капитана.
Прошло немного времени, и из машинного отделения вылез Валентин.
— Испортился масляный фильтр…
Капитан присвистнул.
Сзади тихо плескался плот. Я смотрела на капитана и Валентина. Они молча закурили. В их молчании было что-то тревожное. Валентин вдруг швырнул в воду начатую папиросу и глухо сказал:
— Вот досада!..
Капитан выругался.
— Теперь придется загорать, пока какой-нибудь катер не пройдет мимо. Пересядем, слетаем на Пристань или в порт. Тьфу! — сплюнул он. — Положеньице!
Эти слова заставили меня с ужасом подумать: «Опоздаю на работу! Уж кто-кто, а Булатов воспользуется случаем свести со мной счеты. И дернул же меня черт пойти по Гремучей в такое время!»
— Скажите, а нам долго придется ждать? — спросила я у капитана.
— Кто знает? — пожал он плечами. — Может, сейчас кто-нибудь вынырнет из-за сопки, а может, и до пассажирского просидим…
— А когда пассажирский будет?
— Через двое суток. Послушай, Валентин, — обратился он к Пересядько, — где-то тут недалеко отделение совхоза?
— Километрах в десяти, но мастерских там нет. Эх, была не была! — крикнул он вдруг и с какой-то отчаянной решимостью бросил рукавицы на палубу. — Сбегаю-ка я в совхоз. Не может быть, чтобы ничего там подходящего для нас не нашлось.
И, не дожидаясь, что ответит капитан, юркнул в машинное отделение. Минут через пять Валентин выбрался оттуда в ватнике и сапогах.
— Ни пуха ни пера тебе! — крикнул ему вслед капитан.
Сбежав по трапу на берег, Валентин вскоре исчез за росшими вдали деревьями. Матросы и капитан занялись ловлей рыбы, а я снова пошла в кубрик читать. Читала долго, пока не задремала под ласковый плеск волн. Проснулась от шума на камбузе. Заглянув туда, я увидела матроса, жарившего рыбу. Парень угостил меня жареной лососиной, на редкость вкусной!
— Механик не пришел? — поинтересовалась я.
— Нет, он, наверное, только к вечеру вернется. Как-никак — верст двадцать надо отмахать.
Но Валентин пришел скорее, чем предполагали. Еще с берега он закричал:
— Нашел у токаря РТС старенькую лерку, которой резьбу нарезают! У него же разжился тракторным масляным фильтром!
Валентин, видимо, был доволен своим походом, на катер он поднялся оживленный, веселый. В мешке за спиной у него что-то погромыхивало.
— Шпилька фильтра совсем другой конструкции, чем на нашем катерке, но если ее подточить, сделать резьбу, возможно, она и подойдет, — сказал он капитану, опуская мешок на палубу.
К вечеру небо затянули тучи. Матросы позвали меня на ужин. Но есть не хотелось. До еды ли тут: завтра утром надо выходить на работу, а мы сидим километрах в ста пятидесяти от Усть-Гремучего! Нечего сказать — съездила, выяснила обстановочку! Булатов теперь в порошок меня сотрет и будет прав — не лезь не в свое дело, не посылают — сиди на месте. Да, но поездка эта нужна для пользы дела, надо подготовиться к совещанию по вопросам лесосплава. «А кто тебя пошлет на это совещание? — мысленно спрашивала я себя. — Оно наверняка будет в райкоме, и попадут туда только избранные. Булатов приложит все силы, чтобы ноги моей там не было. Ну и хорошо! А я возьму да и отдам материалы Кущу. Без Куща Булатов все равно ничего толком не сможет сказать».
Я была зла на всех без исключения. Подошла к машинному отделению, нагнулась и насмешливо спросила:
— Все копаетесь?
— Да нет, уже кончили, — безразличным тоном ответил Валентин.
— Неужели? — вскричала я изумленно. — Молодцы, ребята!