Я отправилась в райком.
В помещении царила тишина. Не было почему-то обычного для райкома оживления. Мне очень не хотелось идти к секретарю: ведь я не знала ни самой девушки, ни обстоятельств, заставивших ее пойти на такой страшный поступок. Но я дала слово Виктору, и нельзя было идти на попятную.
Женщина, сидевшая в приемной, сказала мне, что первый и второй секретари заняты.
— Я подожду…
— А вы по какому делу?
— По личному.
Ждать пришлось довольно долго, около часа. Но вот раздался короткий звонок, и женщина вошла в кабинет. Немного погодя она вернулась и, кивнув на дверь, сказала мне:
— Можете войти.
В кабинете за массивным письменным столом сидел грузный мужчина. Лицо его было одутловато, рыхло.
— Кажется, Певчая? — спросил секретарь. — Чем могу быть полезен?
Я коротко поведала ему обо всем, что узнала от Виктора. Секретарь, казалось, без особого интереса слушал меня. Я рассердилась и вымолвила резко:
— Молодую мать травят, понимаете! Надо оградить ее от этого, защитить.
— А как вы считаете — это нормально, если в роддом попадает школьница, совсем еще девочка?
— Считаю, что она имеет право на любовь! Ведь ей восемнадцать лет!
— Все это развращенность, распущенность, последствия скверного воспитания!
— Ничего подобного, просто люди любили друг друга!
— Смотрите, Певчая, с подобными понятиями вы далеко зайдете!
— Напрасно вы меня предупреждаете. Я не ребенок. А вот вам надо бы…
Но в этот момент неожиданно громко затрещал телефон. Секретарь, поморщившись, снял трубку.
— Слушаю, да-да. Что?.. Скончалась?.. Не может быть!
Он бросил трубку и стиснул голову руками. Посидев с минуту в таком положении, секретарь нажал кнопку. Вошла женщина, которая сидела в приемной.
— Немедленно вызовите ко мне директора школы.
— Хорошо.
Секретарь встал и подошел ко мне.
— У нее, говорят врачи, остался сын, здоровый мальчишка… — Он помолчал и вдруг спросил: — Послушайте, а откуда вы узнали о ней, что заставило вас вмешаться?
— Мне рассказал всю эту историю наш грузчик — лежит сейчас в больнице. Он уговорил меня зайти к вам, попросить, чтобы помогли прекратить травлю.
— Вмешался посторонний человек, грузчик, а те, что знали ее, равнодушно прошли мимо… — глядя в окно, сказал секретарь и взволнованно заходил по комнате.
Потом, словно вспомнив что-то, спросил:
— Скажите, положа руку на сердце, а как же все-таки будет с отцом вашего ребенка?
Вопрос был неожиданным и странным. У меня не было времени думать о связи его с тем делом, по поводу которого я и пришла сюда. Поэтому я холодно ответила:
— Если вас это интересует, то у ребенка должен быть настоящий отец, а не тот, кто номинально считается им… А что касается сплетен, то я их не боюсь!
Секретарь невесело улыбнулся.
— Вижу, что сплетен вы не боитесь. Но понимаете, товарищ Певчая, некрасиво получается: одна у вас в порту бросает мужа, другая разрушает семью… И обе коммунистки! Простите, может, я и неправ сейчас, но мне кажется немного странным, что девушку пришли защищать именно вы…
Я едва сдержалась, чтобы не заплакать от обиды! Вот как обернулось мое желание помочь Виктору и, конечно, несчастной девушке. И подумать только, как много недоброжелателей у нас с Шурой. Льют, видно, целые ушаты грязи на нас.
Секретарь стоял у окна и смотрел на улицу, а я теребила пальцами конец платка. Я собиралась поговорить с ним о многом: о Шуре, о Булатове, об Игоре, о своих переживаниях, но теперь не могла и не хотела. Стоит ли его разубеждать в том, что ему наговорили. И вдруг секретарь опять повернулся ко мне:
— А почему все-таки вы разошлись с мужем?
— Почему? Да потому, что оказались разными людьми. Он далеко не тот, за кого я принимала его по неопытности своей…
— А разве ваш будущий ребенок виноват в том, что вы ошиблись? Почему он должен страдать, расти без отца?
— Как это страдать? У него будет отец, но только не такой, как… как Пересядько.
— Так… — Секретарь прошел к столу, сел в кресло и принялся перебирать какие-то бумаги. — Та-ак… — повторил он и, найдя наконец нужный документ, торопливо пробежал по нему глазами. — А как вы считаете, Воробьева честный человек? — спросил он.
— Было б здорово, если бы все были такими!..
Секретарь с досадой пожал плечами.
— Она отца отняла у ребенка, разрушила семью… Согласитесь, что понятие «честный человек» как-то не вяжется с ее поступком!