— Зачем вам бороться за наше прошлое? — спрашивал Элено. — Реконструкция наших древних культур так дорого обходится вам. Объясните, пожалуйста, зачем вам это нужно?
— Трудно ответить вкратце, Элено. Прошлое Земли действительно очень важно для нас, и тому не одна причина. Земное человечество жило в своем мире тысячи лет. Оно не могло не оставить после себя каких-нибудь знаний, и мы рассчитывали их получить. Мы и правда обнаружили много ценного.
— К примеру? — поинтересовался Элено.
— К примеру, мы поняли, как добиться взаимопонимания с Духом вашей Земли.
— Что это такое?
— Дух мира Горящих Трав — это особое состояние вашей жизненной среды, которая развивается, изменяется под влиянием разумной деятельности людей. Дух проявляет себя во множестве необыкновенных существ, у вас их называют псевдообъектами. Мой друг Аттаре из Оргонто в своей монографии пишет: "Ты родился разумным, расти, учись, осваивай ремесла, продолжай род, трудись и общайся с Духом. Учи его всему, что знаешь сам, передавай свой опыт, будь ему другом. В этом состоит смысл и содержание жизни земного человека". Воплощения Духа, стихийные и мощные существа, овладевают и искусствами, и наукой, пониманием речи, человек даже знакомит их с письменностью. Благодаря Духу, просвещается, окультуривается вся ваша жизненная среда. Какому-нибудь морскому псевдообъекту лодка не нужна, но ему, чтобы жить в мире с людьми, нужно знать, что такое лодка. И вот юноша на фреске учит огромного краба кораблестроению…
— Извините, Сеславин. В вашем собственном мире есть что-нибудь подобное? — перебила Ри.
— Обитаемый мир тоже порождает существ. Мать моей жены — полевица. В нас всех течет хотя бы толика крови дубровников, лесовиц, полевиц, вьюжников и вьюжниц, озерников, побережниц. Это дает нам особую связь с Обитаемым миром. На Земле Горящих Трав эта связь создается иначе: через передачу культуры, знаний человечества, через просвещение. Ваш мир должен был стать не только живым и чувствующим, звериным, стихийным, интуитивным, но и мыслящим, образованным, познающим, накапливающим знания.
Сеславин заранее подготовился к интервью. Он говорил с горячностью и любовью к теме, с упоминанием источников, с цитатами из книг.
— Из этого следует, что человечество Земли все-таки оставило нам какое-то наследие? — краем рта усмехнулся Элено. — Вы так считаете, Сеславин?
— Все правильно, Элено, — поддержал тот. — Дух Земли до сих пор помнит многое из того, чему его научили ваши предки. Я сам видел некоторые его воплощения в Патоис. Он пытается носить одежду, ходит с посохом, носит ожерелья и охотничий рог. Без общения с людьми Дух одичал и забыл предназначение многих вещей, в его сознании много путаницы, эклектики, должно быть, суеверий. Вдобавок он сходит с ума от страха перед паразитом, от одиночества и снова начинает порождать буйных чудовищ. И тем не менее он все еще одинокий, потерянный ученик земного человечества.
— Но вы можете привести конкретный пример, когда современные люди сталкиваются с наследием предков? — напряженно спросила Ри.
— Касающийся всех пример — посмертие, — Сеславин нахмурился. — Это сложный вопрос. Мы не так давно изучаем Землю, но общая закономерность все же видна. Человек не сразу научился нормально провожать своих мертвых в последний путь. Идея посмертия тоже складывалась постепенно, она развивалась в зависимости от просвещенности Духа, понимаете?
Сначала люди были как звери, у них не было представления о посмертии. Потом Дух начал ощущать, что на Земле пробуждается какое-то новое сознание, — поначалу такое же, как у него, темное и дикое. Видимо, личности людей, когда они умирали, уже не сливались с Духом полностью, не сливались с родом, как, например, сознания каких-нибудь волков или кошек. Они бродили как призраки, своего рода псевдообъекты. Отсюда сказки о злых мертвецах, упырях, характерный для Патоис и Кибехо образ белых нетопырей, в которых превращаются души умерших.
Но человеческая мысль становилась сложнее и гуманнее, она породила иные варианты посмертия. Человек научился провожать мертвых в дорогу, выработал понятие о проводниках душ. Мифы людей выделили на просторах земли разные места, где умершие могли отдохнуть и подождать своих соплеменников, прежде чем отправиться в неизведанное путешествие. Благодаря этому возникла более культурная система посмертия. Дух просвещался, впитывал эти представления. Конечно, они должны были эволюционировать дальше…
— Ивельты бессмертны, — сказала Ри. — Получается, лишив людей собственной культуры, они прервали эволюцию человеческого посмертия? Притом их самих это не задело?
— Да, похоже на то, — кивнул головой Сеславин. — Но это всего лишь пример. Ивельты не только прервали эволюцию человеческого посмертия, — прежде всего они лишили людей их просветительской миссии.
Камера снимала уютную, но слегка официальную обстановку: поблескивающий полупрозрачной поверхностью столик, нетронутые чашки с кофе, вазу с виноградом и яблоками. Худощавый мужчина со стильной короткой стрижкой и печальными складками в углах рта — Элено Харт — слегка перегнулся через ручку офисного кресла. Между ним и русоволосым иномирцем с двумя орденами на груди шла оживленная беседа.
— Хорошо, поговорим об ивельтах, — сказал Элено. — Они уничтожили человеческую цивилизацию и заменили ее своей, да?
— Да, — подтвердил Сеславин.
— Но считается, что ивельты создали стабильное общество, в котором люди могут чувствовать себя социально защищенными. В доивельтском мире была эпоха чудовищ…
— Да, когда Дух был мало просвещен, тогда появлялось много враждебных псевдообъектов…
— Потом эпоха уничтожения чудовищ. Людям приходилось бороться, рисковать, они гибли…
— Да, бывало и гибли. Богатырь Стиврат получил тяжелые раны в бою с патоисским змеем.
— Вот-вот, страдания, смерть… Эволюция включала в себя трудные этапы, правда?
— Конечно…
— С другой стороны, ивельты создали контролируемое стабильное общество…
— Я понимаю, о чем вы хотите спросить, Элено, — ответил Сеславин. — От добра добра не ищут, сейчас у вас есть хотя бы синица в руке, зачем ее упускать? Но мир ивельтов — это цивилизация паразита. Ее стабильность — лишь видимость. В конце концов паразит съест все ресурсы. Он истощит живое вещество Земли, и ивельтам придется искать для него новый источник пищи. Мы с вами однажды уже говорили: не исключено, что этим источником окажется само человечество, которое будет в нужном количестве производиться на генетических фабриках. С другой стороны, к тому времени ивельты могут получить выход в другие миры и начать борьбу за новые запасы ресурсов. И это будет повторяться. Это уже было в истории ивельтской цивилизации, ведь так, Ресс?
— Вы не ошиблись, Сеславин.
— Поэтому я не считаю паразитическую цивилизацию стабильной, — продолжал тот. — За нее все равно придется расплачиваться. Уже сейчас природные катастрофы на Земле происходят в четыре раза чаще, чем еще тридцать лет назад, и наносят экономический ущерб, по меньшей мере, в семь раз больший. Это говорилось на сессии вашей Экономической Ассамблеи. За последние пятьдесят лет было зарегистрировано более девяти тысяч стихийных бедствий. Но это еще не все…
— Вы что-то можете добавить?
— Я могу добавить, что нельзя забывать о человеческом достоинстве. У вас на Земле считается, что оно не имеет отношения к политике. Но все-таки… Дух был учеником и одновременно наставником земного человечества. Люди воспитали его, он дал им новые возможности. Вы с Ресс хорошо это описали в своих книгах: помните, как громоносец нес сигнальный фонарь впереди корабля Ольвгейра, чтобы показать ему верный курс? По-моему, все-таки не очень достойно человечества — ради "контролируемого стабильного общества" отдать своего ученика в жертву паразиту. Ваши предки не этому учили. Я имею в виду царевича Тирса…
— Воспитанника золотой козы, — подсказал Элено.
— Да, Тирс восставал против жестоких жертвоприношений, с помощью которых люди надеялись обеспечить себе безопасность и какие-то выгоды…