Лаурис был светловолос, невысок ростом, а по натуре немного меланхоличен и мечтателен. Его привлекало многое такое, мимо чего окружавшие его люди проходили равнодушно. На досуге он любил читать книги, какие удавалось здесь найти. Большое внимание уделял он одежде. Будь это галстук или вязаный джемпер — все было ему к лицу. После долгих препирательств он достиг того, что маленькую лодку перестали смолить и покрасили серой краской, а уключины и борта — коричневой. Это не имело никакого практического значения, но было красиво. Лаурис всегда был тщательно выбрит, он не выносил грубости, а если случалось, что старые рыбаки говорили при нем непристойности, отворачивался, чувствуя себя неловко.
И, несмотря на все это, он был настоящим, закаленным, хорошо знающим дело рыбаком, не боящимся трудностей.
Лаурис и Рудите любили друг друга и обладали большим запасом терпения, свойственного людям, связанным с морем, это давало им силу ждать, находясь в неведении, томиться и успокаиваться. Они привыкли довольствоваться малым.
Пока старый Зандав поражал умы жителей поселка рассказами о необычно удачной поездке Алексиса на заработки, тут же загадочно намекая на то, что поселок в скором времени увидит нечто значительное, Рудите, не торопясь, начала прибирать в доме: обмела с потолка паутину, протерла окна. Лаурис, сидя на скамейке, наблюдал за ней. Если бы это был их дом и Рудите возилась так каждую субботу, каким легким казался бы ему труд на море!.. Он любил думать о несуществующем, о несбыточном и иногда посвящал в свои мечты и Рудите. В такие минуты она тоже забывала о работе и мечтательно смотрела куда-то в пространство.
Их стремления и запросы были скромными, они хотели лишь сносно жить, а поэтому верили в свои мечты. И когда они, мечтая, рисовали картины будущей жизни, им казалось, что все это уже исполнилось, и на душе становилось легче.
Лаурис оставался в лачуге Зандавов до самого вечера. Спешить было некуда, поселок еще отдыхал. Этот приятно проведенный здесь день был последним счастливым днем Лауриса Тимрота.
3
Послышался высокий заливистый лай Дадзиса, и вдруг он сменился захлебывающимся визгом. Собака не знала, что делать от радости: носилась сломя голову по двору, кружилась волчком, чихала, кидалась Алексису на грудь, пытаясь лизнуть руку, и совсем не замечала присутствия постороннего человека. Аустра, улыбаясь, наблюдала за сценой восторженной встречи человека и собаки, а в окно на нее уставились две пары пытливых глаз.
«Лаурис прав, — подумала Рудите. — Алексис привез невесту. Ничего, она, кажется, довольно хорошенькая…»
Старый Зандав был разочарован и зол: сын ни за что ни про что одурачил его. Что теперь скажет Дейнис да и остальные мужчины поселка? Ожидали важного гостя, а приехала девчонка. И надо же ему было болтать… А теперь уж… Подавив досаду, старый Зандав постарался принять веселый вид — не к чему показывать все, что у тебя на душе.
Гости ехали сюда по железной дороге и шесть километров от станции шли пешком. Было раннее утро, и соседи не могли как следует рассмотреть, что происходит на дворе Зандавов.
— Вот мои владения, — сказал Алексис. — Как тебе нравится здесь?
Аустра задумчиво улыбнулась.
— Летом тут должно быть довольно красиво.
— О да! Море — рукой подать. Когда оно ревет, кажется, будто кто-то играет на органе.
На Аустру вид этой пустынной, голой местности произвел угнетающее впечатление, но чувство безотрадности лишь мимолетно коснулось ее, как зрителя в театре, где показывают тяжелую драму: зритель знает, что происходящее на сцене никак не может угрожать его жизни или влиять на нее; так и Аустра знала, что этот поселок с его серыми лачугами и лишенными растительности песчаными холмами не имеет в ее жизни никакого значения и через несколько дней отойдет в область воспоминаний. Ей вдруг стало радостно при мысли, что она избавит любимого человека от этой обнаженной пустоты. Аустра даже не пыталась представить, как бы она выглядела в здешней обстановке — не к чему было думать об этом. Она приехала сюда с Алексисом, чтобы познакомиться с его родными, и ни на минуту не забывала, что находится здесь лишь на прогулке. Вид этой местности, условия здешней жизни и люди не касались ее — она смотрела на все равнодушными глазами прохожего.
Алексис повел ее в дом. Аустре ударил в нос солоновато-кислый запах старых сетей, этим запахом пропиталось все помещение, но рыбаки не замечали его, как мельник не замечает грохота мельничных жерновов. В кухне их встретили старик и девушка.