— Заложники на момент записи сообщения были здесь, — сказал Сергей Николаевич. — Где они сейчас — один Бог знает. Придется сориентироваться на месте.
— Разберемся, товарищ генерал-майор, — широко улыбнулся Гели Чхотуа, громадного роста грузин, кормивший весь отряд роскошнейшими шашлыками во время горной подготовки в Приэльбрусье.
— Вот и хорошо, — улыбнулся Сергей Николаевич. — Вопросы есть? Если нет, начинаем подготовку. На всё про всё у нас ещё почти пять часов.
Бойцы зашевелились, выбираясь из ложементов. За пять часов предстояло много сделать.
Проверяли оружие, изделие тульских мастеров, способное стрелять в высоком вакууме, подгоняли скафандры, ободья гермошлемов, уточняли детали операции, словом, не давали друг другу остаться наедине с нехорошими мыслями, что лезут в голову в самый ответственный момент, и не действовать правильно помогают, а норовят отправить обладателя буйной головушки к праотцам. Каждый из этих ребят прошел и огонь, и воду, каждый из них знал: конкретно от его действий зависят жизни не одного десятка человек — и заложников, что уже не чаяли спасения, и бригады спасателей Второго отряда Центроспаса, что готовились вне зависимости от итогов операции, не дожидаясь ничьих команд, десантироваться вслед за ударной группой с тем, чтобы дать шанс уцелевшим. Ни за какие деньги невозможно купить это знание, невозможно принудить человека так рисковать самим собой — совершить такие поступки человек может только по собственной воле, убеждённый, что поступает правильно, готовый отнимать жизнь, но исключительно ради спасения жизни, осознающий мимолетность и ничтожность презренного тщеславия и не менее презренного металла.
И все они знали, что худой мир дороже доброй ссоры, и убить человека даже во имя благой цели и не благо вовсе… Всё они знали, но как хотелось в честном бою потягаться с этими ражими парнями в масках, что лихо покачивали новенькими Хеклер-Милитари, расхаживая меж беспомощных людей в белых лабораторных халатах.
Да, и азарт двигал ими. Безумству храбрых поём мы песню.
Луны они достигли гораздо быстрее, чем это сделал бы гражданский транспорт. Можно было сколько угодно расписывать в учебниках новейшей истории значение невоенного освоения космоса, а только военная техника отчего-то на порядок превосходила гражданские космопланы по любым сколь-нибудь значимым параметрам — будь то скорость передвижения или быстродействие компьютеров.
Итак, транспортный корабль пристыковался к ТТЦ «Луна-орбитальный». Генерал-майор Белоусов поднялся к начальнику транспортно-технического центра, а «Белый лебедь» отвалил от причалов ТТЦ, и завис чуть выше него, изредка включая тяговый режим, в ожидании дальнейших команд.
Врага решили брать военной хитростью. Штурмовая группа высадилась в открытый космос за пару сотен километров от ТТЦ и, самым малым отрабатывая двигателями скафандров, потянулась к поверхности Луны.
…В детстве любимой летней забавой Кирилла сотоварищи было купание в неспешных речках его родной Рязанщины. Вдоволь наплескавшись в спокойной неглубокой Листвянке, пацаны начинали придумывать себе всякие забавы: то раков ловить, то удочками таскать рыбёшку, а то прыгать с каменного утеса в омут, где, как рассказывали старшие, совсем недавно выловили во-от такенного сома…
Майор Евлашин с тех пор, хоть настоящих боевых действий и не застал, но приходилось ему и с парашютом прыгать, и на скалах висеть, и в джунглях змей кушать, и в тайге первым блюдом для гнуса служить, но каждый раз, когда приходилось туго, почему-то вспоминал тот свой первый прыжок с обрыва в манящую глубину омута. Он был самым младшим в компании и долго не решался, переступив через каменистый порог, прыгнуть в речные воды, и все, включая старшего брата, стали подкалывать «малыша». А потом сами же перепугались до полусмерти, когда Кирилл чуть было не захлебнулся, ошарашенный беспорядочным падением с немалой высоты.
Пилоты откачали воздух из десантного отсека. Группа собралась вокруг глайдера, готовясь к выходу через полукруглые створки десантной рампы. Мерцающий красный сигнал — внимание! — потух, загорелся жёлтый — готовность — и, почти одновременно с зелёным сигналом, створки рампы разошлись, оставляя горстку людей один на один с космосом.
…Ух…
То же самое, что прыжок с обрыва. Просто стал взрослее и обрыв стал выше, а дух захватывает также, если не больше.