За это его позже, в сто семьдесят седьмом, уже солидного космического волка, кандидата наук, сняли с первых помощников «Вайгача» — суперсовременного грузо-пассажирского транспорта, ходившего литерным к газовым гигантам и с понижением перевели на «Селенгу» — дряхленький грузовик, изредка возивший продукты и кое-какое оборудование на марсианские поселения. Здесь Рязанцев и закончил свои странствия по Солнечной системе, став притчей во языцех среди диспетчеров Ближнего и Дальнего Внеземелья благодаря своей въедливости, верности духу и букве инструкций — парочку он и сам составил, было дело.
Егору пришлось сталкиваться с Рязанцевым всё время учебы в Институте. Владимир Анатольевич вел у их группы электротехнику и электронику, преподавал живо, интересно, с каким-то азартом даже, пересыпая скучные лекции материалом из собственного опыта, ни на секунду не давая курсантам забыть, что от их действий будут зависеть жизни сотен, а то и тысяч людей. Преподавателем Владимир Анатольевич был строгим, но справедливым и хорошие отметки выставлял исключительно за честный труд; с «халявщиками» же был весьма и весьма суров. Веселов поморщился в нерешительности — особо теплых отношений с преподавателями у него никогда не было, но и игнорировать Рязанцева было глупо как-то: ничего плохого он Егору не сделал, выговаривал, бывало, за слабые знания, но за эти выговоры Егор был ему впоследствии только благодарен.
К счастью, Владимир Анатольевич сам устранил неловкость, прицелившись на свободное место напротив Егора. Был он среднего роста, кряжист и плечист и в своей свободного кроя одежде — свитере и джинсах, напоминал скорее работника какой-нибудь байкальской рыболовецкой артели, у которого лицо обветрилось и загорело от ветра и солнца, а руки заскорузли от тралов и машинного масла. Пройдя в проход между сидений он, прежде чем устроить свою сумку в шкафчик над головой, искоса взглянул на Егора и затем, уже усевшись на сиденье, спросил:
— Мой студент?
Егор как-то поспешно закивал, досадуя на себя, что не поздоровался раньше и протянул Рязану руку:
— Здравствуйте, Владимир Анатольевич… В девяносто восьмом году закончил.
— А, да… Здравствуй, здравствуй… Работаешь? Как тебя… Егор, да? — Рязанцев внимательно посмотрел на Егора, узнавая окончательно. Егор кивнул:
— Да, Егором зовут. Работаю… младшим диспетчером, Луна-орбитальный.
— А-а, молодец, устроился. Как работается? Кто у вас там Старшим — Валя?
— Да, Валентин Георгиевич, — Егор чуть не ляпнул Георгиныч, но постеснялся — кто его знает, в каких они там отношениях.
— То-от еще раздолбай, — усмехнулся Рязан. — Привет передавай… ты же на работу?
— Ну, вот… Отпуск кончился…
— Отпуск, — тут лицо Рязанцева приобрело мечтательное выражение. — Отпуск, да… Как отдохнулось?
Пунктиком Владимира Анатольевича был отпуск, желательно — в санатории Ессентуки, даже, пожалуй, только Ессентуки: любил человек тамошний климат, и вообще…
Проехали Тыгду. Разговор тянулся неспешно: расспросив про отпуск, про родных-близких Рязан заскучал, и откинувшись в кресле, стал смотреть в окно. Егор тоже задумался о своем и уже под самый конец дороги состоялся у них такой диалог:
— Что дальше думаешь? — внезапно спросил Рязан. Веселов непонимающе посмотрел на него. — Ну, я имею в виду, вот ты младший диспетчер… а дальше что?
— Да я как-то не думал, — Егор почувствовал, что мямлит, будто нерадивый студент на экзамене и ответил четко, будто команду на движение подавал: — Не думал еще, что дальше — пока освоился на работе, пока с должностью свыкся…
— А-а, это правильно, — каждое слово у Рязанцева выходило весомым, значительным. Словно и этого было недостаточно, Владимир Анатольевич покивал головой: — но думать о будущем надо в любом случае, запомни. Дальше учиться думаешь?
Егор снова замялся. Для него это был сложный вопрос — с одной стороны знаний, полученных в институте, явно не хватало, приходилось работать на подсказках старших — и тут Георгиныч, у которого язык был без костей, начинал упражняться в красноречии, — с другой стороны садиться за парту особого желания не было… вроде и так неплохо получалось.
— Не знаю, — честно сказал он.
— А надо, Егорка, — Рязан смотрел на него в упор с легким прищуром, словно слабину какую выискивал. — Надо. Человеку свойственно расти — и не век же тебе на посылках бегать.
— Да это понятно, в общем.
— К делу тебя хорошему приставили, — продолжал Владимир Анатольевич. — И ему, делу в смысле, надо соответствовать. Науку знать от и до, а не как некоторые…