Да-да, вот так и не больше ни меньше — не подвернись отцу работа в этой духовке, где начиная с конца апреля и жить и работать можно было только под защитой кондиционеров, не встретил бы Али людей… Но обо всём по порядку.
Начать надо со сказок. А просто ещё в бытность свою в Чикаго Валид пристрастился слушать сказки. Намотавшись по городу то в поисках работы, то в поисках еды… да он, бывало, — а жене ни слова, — болтался по улицам безо всякой цели, хотя в то время без оружия появляться на улицах любого американского города было смертельно опасно.
На чикагских улицах с теми же целями болтались толпы народу: бандиты, наркоманы, нацисты всех мастей и цветов кожи; тяжёлые условия жизни породили множество сумасшедших и все были вооружены до зубов, все искали случая поживиться за чужой счёт. В хороший день на захламленных улицах с редкими перерывами трещала канонада и жертвы этой необъявленной, бессмысленной в своей жестокости войны служили пищей воронам и крысам. Собак в окрестностях города давно съели.
Не работало ТВ — телевизор Валид обменял на продукты, сбоил Интернет, радиоэфир трещал помехами… Тёмными вечерами, наскоро расправившись с нехитрым ужином, Валид и Мухсина садились подальше от плотно занавешенного окна, стараясь, чтобы между людьми и оконными проёмами была надёжная преграда. Если сквозь непонятно откуда появлявшиеся помехи пробивался сигнал со спутника — жадно ловили новости из большого мира, но по большей части играли с маленьким Али, мечтали, как заживут, когда у папы будет нормальная работа и не так страшно будет ходить по улицам.
И вот однажды, в один из таких полуголодных, но очень тёплых вечеров, Мухсина рассказала сказку. Психика человека, постоянно подвергающегося стрессовым нагрузкам, требует разрядки в виде каких-либо отвлечённых образов, наполненных позитивными посылами и мозг услужливо предлагает новую реальность, складывая её из мельчайших осколков слышанного, виденного ранее, генетической памяти, любых обрывков информации. Когда нагрузка оказывается непосильной, новая реальность заменяет человеку всё на свете — так приходят к безумию. Но Валид, по счастью, психически и физически был абсолютно здоров и любые невзгоды переносил стоически, где-то приспосабливаясь к условиям окружающего мира, где-то преодолевая трудности, словом, жил и чувствовал себя равноправной частью окружающего мира, нравился он там ему или нет. Здоровьем своим он, надо сказать, щедро поделился с отпрысками.
Так вот, однажды жена рассказала сказку. Повествование, прямо скажем, получилось так себе: они всё-таки были людьми, оторванными от исторических корней и полуграмотная Мухсина — в школе она проучилась три или четыре года, а потом все образовательные учреждения потихоньку закрылись сами собой; слишком опасно стало на улицах — полуграмотная Мухсина смешала в своём рассказе всё подряд. Птица Рух догоняла и разбивала вдребезги самолёты; Синдбад-мореход ходил по морю на громадном танкере, доверху залитом нефтью; Гаруна аль-Рашида злые дэвы поджидали в Далласе и его именем назвали улицу в Лас-Вегасе; сопровождала же хитроумного халифа гурия по имени Шахерезада…
Это стало их традицией. Любой нормальной семье необходимы свои традиции, общие воспоминания — приятные и не очень. «Расскажи мне сказку», — говорил Валид, растягиваясь на подушках после трудового дня, и под неспешный рассказ жены из колыбельки блестели глазенки маленького Али.
«Расскажи мне сказку», — говорил маленький Али, откидываясь на подушки, как это делал отец, и мама, чуть погрузневшая за прошедшие годы, едва заметно улыбаясь рассказывала истории про дэвов и ракшасов, птицу Рух и Синдбада-морехода. Но любимой сказкой Али была сказка про Гаруна аль-Рашида, смелого, сильного и удачливого, поражавшего друзей мудростью и великодушием, а врагов силой и отвагой. Али тогда очень огорчало, что отец — низенький и лысоватый — мало походил на сказочного халифа, но зато мама — и это было совершенно точно! — не могла быть никем, кроме как прекрасной гурией, вдохновлявшей халифа на подвиги, оберегавшей его от ловушек коварных врагов.
Хорошо же, если отец не похож на аль-Рашида, бродили мысли в детской головёнке, значит Халифом буду я. И пусть у меня будет гурия, похожая на маму.
Не бойтесь мечтать, ведь мечты — это не страшно. Страшно, когда мечты сбываются.
Начавшаяся в последней трети XVI века в Великобритании Промышленная революция породила множество изменений в привычном укладе жизни человеческого общества. Это и резкое повышением производительности труда, и быстрая урбанизация, быстрый экономический рост, увеличением жизненного уровня населения, но главное заключалось в другом: изменилась скорость человеческой жизни. Все процессы, происходящие в человеческом обществе до того на протяжении столетий, стали занимать десятилетия, а то и годы. Человеку приходилось максимально быстро отвечать на вызовы нового уклада жизни как в одиночку, так и в качестве гражданина государства и если ответ был неверен, сам человек или государство, подданным которого он являлся, переставало существовать за ничтожный по меркам истории промежуток времени.