Это был сильный враг… Сильный, умный, безжалостный — других у нас никогда и не было — и, несмотря ни на какие договорённости, он останется врагом.
Только если их, этих договорённостей не будет, им всем будет некуда возвращаться. Ядерные взрывы уничтожат всё, что создано трудом человеческим на Земле и начать сначала будет негде, да и некому…
— В таком случае, коллега, мы могли бы объединить усилия для предотвращения кризиса. Если продолжать вспоминать историю, Вторую Мировую войну русские и американцы закончили союзниками, совместно положив конец распространению фашизма, — придётся смириться с возможностью выстрела в спину. В любом случае, такая гибель предпочтительнее возвращения на пепелище, в которое превратится родная земля. Предпочтительнее даже бесцельному блужданию в космосе — пока не погаснут реакторы.
Американец молчал. Долго. Молчал и смотрел в глаза собеседнику. Молчал и Кряжов, не двигаясь и не опуская глаз. Безмолвие царило в маленьком помещении: два человека готовились решить судьбу мира.
— Я… — американец моргнул и опустил глаза. Он явно сделал какой-то выбор и Кряжов понимал его долгое молчание: перед похожим выбором стоял и он сам — действовать поперёк всех инструкций, приказов и предписаний, когда результат в любом случае будет негативным.
— Я помню этот эпизод, — его голос сел и Адмирал сделал паузу: — Видимо, у нас с вами нет другого выбора, господин Адмирал. Это, конечно, будет серьёзное нарушение, превышение полномочий…
Он поднял глаза на Кряжова и тот понял: выбор сделан в его пользу.
— В Канзасе, около Додж-сити, у меня есть маленькое ранчо… — Адмирал улыбнулся искренне и как-то мечтательно, из глаз на мгновение пропал лёд: — Я очень хочу вернуться туда, когда всё закончится.
Кряжов неторопливо поднялся — приложив привычное на Земле усилие здесь, на Фобосе, можно было левитировать под потолок — и протянул руку. Американский адмирал поднялся вслед за ним и их руки, затянутые в кевларовые перчатки скафандров сомкнулись в крепком рукопожатии.
Ремарка: Два адмирала — Остин
Кёртис Джейкоб Остин III родился в городишке с названием Камден, штат Алабама, примечательном только что парой-тройкой архитектурных памятников, сохранившихся аж с конца XIX века. Из прочих достопримечательностей были руины автомобильных заводов, где обитало всякое отребье да полузаброшенный аэропорт поблизости от города.
Отец Кёртиса, отставной военный, приехал в Камден после выхода на пенсию, к родителям. Джейкоб Остин служил в жарком Южном Китае, где приходилось и работать и отдыхать с автоматом под рукой, в спокойной сытой Германии, где ему хотелось остаться после службы, но потянула нелёгкая судьба военного на Ближний Восток и там, в песках Саудовской Аравии, он лишь с горькой усмешкой вспоминал свои мечты…
Выслужив в инженерных войсках звание уорент-офицера третьего класса, Джейкоб получил немаленькое выходное пособие, пожизненную федеральную страховку и прочие льготы, позволявшие ему после выхода на пенсию жить небогато, но и не бедствовать. Можно было купить дом — Джейкоб прикинул, и рассудил, что Камден хоть и захолустье такое, что не на каждой карте найдешь маленькую точку-город, а жильё стоит намного дешевле, чем в столице штата. Кроме того, ветеран боевых действий — приходилось пострелять, было дело… — пользовался в муниципалитетах таких маленьких городков непререкаемым авторитетом, что открывало некоторые весьма интересные возможности.
Итак, Джейкоб Остин купил дом, приобрёл новенький «Додж» и выхлопотал себе небольшую должность в городской управе. Вскоре он остепенился, женившись на дочери местного священника методистской церкви — супругой его стала Дарсия Элейн Остин, урождённая Уильямс. Джейкоб был старше своей избранницы более чем на двенадцать лет, но перед красавцем-мужчиной с военной выправкой и орденскими планками на пиджаке пылкая Дарсия не устояла.
Несмотря на разницу в возрасте, отец с матерью жили душа в душу, рассказывали Кёртису старший брат с сестрой. Он сам отца не помнил — через четыре года после его рождения, ураган с именем «Фредерик» застал Джейкоба на дороге и разбил о камни машину вместе с водителем.
Как матери троих детей, Дарсии полагалось пособие и бесплатная медицинская страховка, из-за которой стояла вечная ругачка в Конгрессе. Она сильно горевала после смерти Джейкоба, замуж так и не вышла, полностью сосредоточившись на воспитании и образовании детей, с помощью государства, опять же, выучив старшего сына и среднюю дочку в колледже Хантингтон, в столице Алабамы Монтгомери, и детки радовали материнское сердце, устроившись работать, женившись — выйдя замуж, став, таким образом, добропорядочными американцами.