— Спасибо, — самолётик был поршневой, маленькая хрупкая моделька и Кёртис аккуратно прижал его к груди.
— Где можно купить такие модели? — Спросил он у Дональда по дороге.
— Да зачем тебе модели? — Усмехнулся тот в ответ. — В следующее воскресенье будет праздник. Если поможешь мне подготовить самолёт, я возьму тебя на тренировочные полёты.
Кёртис встал посреди дороги как вкопанный, не веря своим ушам. Он видел самолёты, неспешно прочерчивающие белые дорожки в ясном небе, садящиеся на аэродром возле города, видел самолёты, когда в свои игрушки играл — и никак не ожидал, что небо может быть так близко.
— Что правда? — Переспросил он, всё ещё не веря своим ушам.
— Правда, — усмехнулся Дональд. — Только тсс!.. Маме не говори.
И он подмигнул ошарашенному мальчишке.
А потом был полёт. Были другие, но именно свой первый день в небе, свой восторг Кёртис вспоминал раз за разом, видел сны о нём, раз за разом во снах взлетал и приземлялся на одну и ту же старую взлётно-посадочную полосу Камдена.
Дональд покачал крыльями, заложил крутой вираж и петлю, словно проверяя, как держится мальчишка. А тот и ухом не повёл, восторженно озираясь по сторонам и, не решаясь кричать от восторга, только твердил: «Ух ты… Вот это да…» Старенький «Дэ Хэвилланд» совсем не походил на современные истребители, но ведь не это было главное!.. Главное — он в воздухе, пусть Дональд и запретил касаться ручек второго поста управления, он будет пилотом, только выучится в Авиационном университете…
Прямо на земле он сказал это Дону и, счастливый, даже не обратил внимание на грустную улыбку лётчика, не понаслышке знавшего, как труден путь в небо.
Потом был Авиационный университет, куда Кёртис поступил, восприняв свой результат как само собой разумеющееся. Да и как иначе, когда он знал про самолёты всё. Просто всё — спал с книгами в обнимку, чтобы сдать нормативы по физподготовке не слезал с перекладины и ещё в школе стал призёром среди школьников округа в беге на три километра. Учёба давалась легко — это было его дело, путь его сердца. Сложнее было наладить отношения в коллективе, так и норовившем устроить «черномазому», раза за разом оставлявшему далеко позади любого БАСПа что в классах университета, что на полигоне, в кабине истребителя, «тёмную».
И служба, украшенная таким вот инцидентом:
По окончанию университета — при таких оценках обычным выпускникам давали армейскую ленту и назначение в элитную часть, но он-то обычным выпускником не был — Кёртиса распределили с глаз долой — на авиабазу Уайтмен, возле Уорренсбурга, Миссури, где издавна базировались стратегические бомбардировщики и лёгкие Т-100, предназначенные для обучения экипажей бомберов.
Вот здесь для Кёртиса и нашлась работёнка — учить летать пилотов бомбардировщиков. Приунывший поначалу — в немалой степени от холодного приёма, оказанного ему сослуживцами — он довольно быстро научился извлекать выгоду из своего нынешнего положения. Весёлый нрав, любовь к лётному делу позволили ему быстро завоевать авторитет в коллективе, вдобавок у него было небо — должность инструктора позволяла жечь керосин сколько душе угодно и в небе Кёртис забывал все неприятности. К тому же Управление тыла сразу по прибытию поставило молодого лейтенанта на полное довольствие, ему предоставили жилье и ежегодный отпуск, с оплачиваемой дорогой до дома.
Так прошло семь лет. Кёртис в компании сослуживцами шумно и весело справил тридцатый день рождения в одном из клубов Канзас-Сити, а возвратившись домой после весёлой вечеринки погрузился в тяжёлые раздумья. Размышления его, в общем, были просты: сослуживцы медленно но верно двигались по карьерной лестнице и, например, начав службу вместе с капитаном Шакпи, Кёртис принимал поздравления от подполковника Шакпи, каковому подполковнику вскоре светила золотая звезда полковника и перевод на генеральскую должность куда-нибудь в Сент-Луис. Кёртису после семи лет службы наконец пообещали рассмотреть представление того же подполковника Шакпи о присвоении первому лейтенанту Остину очередного воинского звания капитан.
Ни при чём была семья — верная Нора во всём поддерживала мужа, дети боготворили отца, смотревшегося в парадном обмундировании никак не хуже Остина-старшего. Дело было в том, что ребячья мечта сбылась, и на мир смотрел уже не мальчик, но муж, отец двоих детей, человек, чьи знания, возможности и амбиции простирались гораздо дальше фигур высшего пилотажа. Трезво оценивая перспективы, Кёртис начал потихонечку задумываться о том, что неплохо было бы довершить начатое отцом: вернуться в родной город, устроиться на хлебную должность в муниципалитет… А может и дело открыть, тем более, что старший брат говорил в своё время о какой-то хорошей идее.