Как только последний элемент диска встал на место, стук прекратился, и с вершины пирамиды хлынула волна холода. Воздух наполнил странный протяжный стон, словно сам камень Темпло Майор подавал голос, затем стон превратился в скрежет, с которым внутренний диск с лицом Тонатиу поворачивался вокруг своей оси. На мгновение показалось, что из образовавшейся полукруглой щели плеснуло разведенной в воде кровью - то пролился приглушенный марсианский свет. Стоило диску повернуться на девяносто градусов и стало ясно, что он есть суть двумерный объект в нашем трехмерном мире, ибо диск исчез как лист тонкой бумаги, обращенный к наблюдателю ребром.
Солдаты оттащили перекрывающие лестницы ограждения.
Хосе повесил на плечо ружье и подхватил рюкзак.
- Ну что, падре, уверены, что вам не пора в свой тихий приход? Вернуться с той стороны сложней, чем попасть туда. Вы действительно уверены, что хотите настолько осложнить себе жизнь?
- Э, Хосе, Господь не оставит своего верного слугу даже на Марсе, пусть даже тот и не будет там в подобающем облике - отец Винсент стянул сутану через голову и затолкал ее в увесистый рюкзак. - А свой шанс прожить жизнь тихо и мирно я упустил уже давно. Давай-ка поторопимся, пока эти бесовские врата не закрылись сами собой.
Под монашьим одеянием отец Винсент носил грубой вязки свитер с нашлепками на локтях, джутовые штаны и солдатские ботинки. Пошарив в своем рюкзаке, он выудил из него видавший виды широкий кожаный ремень с патронташем, кобуру с торчащим из нее стволом револьвера "хаммерлес" и мятую широкополую шляпу, которую немедля нахлобучил на голову. Наряд довершила потертая брезентовая куртка.
Хосе неопределенно хмыкнул, глядя на приключившийся маскарад, но не сказал ни слова. Вдвоем со священником они подошли к основанию пирамиды, где офицер, беспокойно поглядывающий на часы, подгонял проходящих наверх. На предъявленные Хосе и отцом Винсентом паспорта он едва взглянул.
Путь на вершину по довольно крутой лестнице занимал немало времени, и, посмотрев назад, отец Винсент обнаружил, что за ними бредет лишь трое не сильно трезвых метисов в ношеной одежде, без багажа, но с винтовками за спинами. Большой смекалки не требовалось, чтобы понять, что эти господа пребывали в неладах с законом, и со дня на день их отпечатанные на грубой бумаге небритые рожи украсят собой доски с объявлениями о розыске в полицейских участках.
Поднимавшиеся бандиты, обошли священника, лишь один из них не удержался и толкнул его плечом, проходя мимо. На лице хама появилась злобная ухмылка, но когда он нагнал своего вожака, тот что-то шепнул ему на ухо, бросив многозначительный взгляд на Хосе. Ухмылка тут же угасла, и сникший бандит поспешил к Вратам.
Инцидент не остался без внимания Хосе.
- Эге, падре, вы еще не успели попасть на ту сторону, а уже пользуетесь популярностью, - индеец поправил ремень винтовки. - Жаль только, что этим господам не пришлась по вкусу моя морда, я, увы, обладаю несколько специфической репутацией на той стороне. Хотя, подозреваю, вряд ли бы они попросили бы у вас исповеди.
- Ну, Хосе, я же говорил, что Господь не оставит меня. И как послал Он архангела Михаила трем отрокам во спасение из пещи огненной, так же Он послал тебя мне. Сколько ты раз бывал на той стороне, сын мой?
Индеец оглянулся. Отец Винсент нерешительно застыл на границе очерченного марсианским светом круга.
- Иногда мне кажется, что там я и родился, падре, - пожал плечами Хосе. - Так что, пожалуй, я и не вспомню точно... Пойдемте, время на исходе.
Отец Винсент встал перед ониксово-черным ободом, за которым клубилась рыжеватая пыль, поднятая ногами сотен перешедших на обе стороны носильщиков. Последние из них торопливо перетаскивали тюки с той стороны, сваливая их вокруг постамента Врат.
На самом деле переход не сопровождался ничем необычным - сделав несколько шагов по гладкой поверхности обода, священник и индеец спрыгнули на плоскую вершину точно такой же пирамиды. Если бы не царивший вокруг день и затянутое коричневато-рыжими облаками небеса, вряд ли можно было бы подумать, что они переместились на пятьдесят с лишним миллионов лиг от Земли - человеческий разум отказывался принять столь чудовищное расстояние. Однако затем каждый путешественник понимал, что на этой стороне гораздо холодней, чем в осеннем Мехико, а внизу, у подножия пирамиды, вместо шумного и многолюдного города расстилалась поросшая грубой бурой травой и узловатыми деревьями с листьями-шипами прерия, на которой паслись стада коз. Вокруг пирамиды были разбросаны несколько десятков двухэтажных каменных домов, занятых немногочисленными торговыми фирмами, и крытые пакгаузы. Остальные постройки больше напоминали обыкновенные трущобы, собранные из чего попало. Да собственно, это и были трущобы, где ютилась основная масса переселенцев и сезонных рабочих. Лишь вдалеке, где тянулась горящая на солнце полоса монорельса, имелось несколько значительных кирпичных зданий и дымящих труб.
А затем наваливалась тишина, столь древняя и глубокая, что от нее закладывало уши.
Отец Винсент закашлялся - первый же глоток воздуха чужой планеты наполнил его легкие вездесущей красной пылью. Из глаз священника хлынули непрошеные слезы, которые он вытер рукавом.
- Ну, падре, теперь вы видите, почему наш добрый президент позволяет всякому сброду беспрепятственно шастать туда-сюда?
Хосе протянул священнику цветастый сложенный пополам платок. Сам он уже натянул точно такой же на нижнюю половину лица.