- В чем дело? - к нему подошел отец Винсент.
- Да вот, падре, гляньте-ка, - Хосе перевернул покойника, отцепив у него со спины крылья.
Мертвецу было ближе к сорока, и при жизни он отличался хорошей физической формой. Белый, на Марсе явно появился недавно - кожа на лице не загрубела и не обветрилась. На голове кожаный шлем с огромными защитными очками. Под толстой кожаной курткой находился защитный жилет из тонких стальных пластин с высокой горловиной. На самом деле в гибели бандита был скорее виновен случай, нежели меткость неизвестного стрелка - пуля попала в шею точно над срезом ворота. Под одеждой также можно было нащупать полушария налокотников, голенища сапог также укрепляли металлические полосы. В перчатки была вшита кольчужка с массивными бляхами на костяшках. В кобуре на поясе висел хромированный "браунинг" с затейливой вязью орнамента на затворе.
- Сдается мне, я знаю, кому выдавались такие пушки, - Хосе вытащил пистолет из кобуры и повертел его в руках.
Он передал пистолет отцу Винсенту и принялся обшаривать внутренние карманы куртки мертвеца.
- Ну вот, как я и думал, - Хосе извлек из одежды черное портмоне, но в голосе его не было удовлетворения. - У вас есть какие-нибудь мысли по этому поводу, падре?
В портмоне находился круглый серебряный жетон с выбитыми на нем орлом и номером.
- Какие уж тут мысли, все и так ясно, - помрачнел священник. - Шпик его величества гребаного несменяемого президента Мексики Порфирио Диаса. Не думаю, что Господь зачтет тому, кто пристрелил этого подлеца, его убийство как грех.
- Да уж, - кивнул Хосе. - Но довольно странно, падре, что этот человек оказался среди обычных равнинных бандитов. Не находите?
- Вышвырни его прочь, - глухим голосом произнес отец Винсент и отвернулся. - По счастью, Хосе, как ты сам говорил, здесь не Мексика и все плевать хотели на Порфирио Диаса и его шавок.
- Ну расскажите мне, что ли, падре, что-нибудь про этого вашего пацана, - Хосе дернул за поводья своего коня, направляя его поближе к священнику.
- Слышь, краснорожий, ты девку свою так в постели взнуздывать будешь!
Механический конь недовольно дернул надраенной шеей и попытался вскинуть круп, но Хосе уже привык к норову машины. Он твердо держался в седле.
- Мятлик, завали хлебало, пока я тебе мембрану в говорилке не выкрутил, - Хосе еще раз дернул поводья. - Я Карлосу заплатил не за то, чтобы ты валиком своим молол, а чтобы быстро вез!
Вывернув глазной шарнир, конь уставился на индейца, но тот оставался непоколебим.
- Ладно, уломал, - буркнул Мятлик. - Слышь, Сгибалка, у тебя дырка от нашего святоши еще не проплавилась?
Трусивший с отцом Винсентом на спине второй конь вскинул голову и заржал:
- Да что ты, Мятлик, меня ж, как его святейшество свой зад на седло примостил, такая благодать охватила! Даже уголь в пузе, и тот горит так, что словно крылья выросли.
- Пегас, в натуре, чтоб мне провалиться! - осклабился Мятлик. - Эй, святейшество, а ничего, что ты услугами сатанинских отродий воспользовался? Мы ж, если Папе вашему верить, душой-то того, не наделены.
Отец Винсент сидел в седле Сгибалки пунцовый как вареный рак. С тех пор, как они с Хосе выехали из Залба Тану, проклятые железные лошаки не затыкались ни на минуту. Отец Винсент вообще чуть водой из фляги от удивления не подавился, когда Мятлик заговорил - на Земле ни о чем подобном не слышали, более того, попытки строить машины, подражающие в своем поведении человеку, запрещала специальная папская энциклика. Владельцы коней, Карлос и Хуанита Сапата, друзья Хосе, оказались прекрасными людьми, индейцами, перебравшимися на Марс лет двадцать назад. Они проживали в деревушке на берегу канала, имели свою небольшую разработку угля и мастерскую. Сапата поставляли механических коней всем окрестным обитателям. Они были очень добрыми, отзывчивыми и набожными людьми, и у отца Винсента в голове не укладывалось, как у этой милой пары получились два таких чудовищных охальника, как Мятлик и Сгибалка.
- Слышь, святейшество, а я ведь еще стихи сочинять умею! - Сгибалка вытаращил глаза. - Да вот беда, все как один - богохульные!
Он прокашлялся и завел:
- Аббат Фернандо дель Паица был известный бабник и пьяница...
- Раз Христову сестру в келье лихо нагнул, - подхватил дурным голосом Мятлик, и вдвоем они закончили: - И теперь она мать... настоятельница!
Хосе прыснул и отвернулся в сторону.
- Ну ты уж прости нас, отче, что взять с двух бочек с шестеренками, - добавил Сгибалка.
Отец Винсент продолжал стоически выносить конские подколки, однако щеки его по-прежнему пылали. Когда в поезде Хосе предупреждал его, что механические кони достанутся им не совсем обычные, он даже представить не мог, насколько они необычны.
- Ну все, дармоеды, заткнитесь, - с трудом удерживаясь от хохота прорычал Хосе. - Копытами давайте шевелите, а то только уголь попусту на болтовню тратите!
Мятлик насмешливо фыркнул и пустил через клапан клуб густого черного дыма.
- Извините, падре, манеры у них, конечно, аховые, но ребята они, в общем-то, неплохие, Хосе разогнал дым и поравнялся со священником.
- И что, они на Марсе все такие? - спросил отец Винсент.
- Многие. Дороги тут долгие и скучные, разнообразием, как видите, не балуют. Иногда кроме коня и поговорить-то не с кем.
- Да уж, с ними не соскучишься, - вздохнул священник. - Но что ты там меня спрашивал про Игнасио?
- Хотел узнать, что он из себя представляет, раз так важен для вас.