Весело и беспечно болтая, они не заметили припаркованный джип, которого тут раньше не было, а вот его хозяев все-таки заметили. К великому своему сожалению, с небольшим опозданием, иначе делали бы ноги быстрее, чем в голову приходят умные мысли. Мысли в голову не приходили не только умные – они не приходили вообще, потому что в эту голову упирался ствол автомата. Лешка медленно оседал на пол, получив удар прикладом по той самой голове.
– Ну, вот и зрелища, а ты говорил, что только хлебушком запасемся, – это произнес здоровенный детина в кожаной куртке и защитных армейских штанах, стоящий напротив Сашки.
– Да, коза стоящая. Хлюпик нам, пожалуй, ни к чему, а телку надо попробовать, давно таких чистых не видел, – просипел владелец автомата.
– Чего вы хотите? – Саше стало страшно, и она попыталась дернуть головой. Результатом оказалась увесистая затрещина, вызвавшая целый водоворот звезд в голове.
– Сама раздеваться будешь или помогать надо?
– Сволочи вы, за что? – опять удар по голове, и тяжеленная пятерня ухватила Сашку за волосы.
– Доза, ты ее придержи, а я начну. Потом кликнем остальных.
Ее насиловали долго, невыносимо долго. Она периодически теряла сознание, потом снова приходила в себя, сначала от боли, потом осознав, что происходит, и, чувствуя в себе чужую воспаленную плоть, вновь уходила в небытие. В один из моментов просветления увидела Лешку, который с округлившимися от страха глазами пытался встать и ползти к ней. Короткая автоматная очередь разорвала рубашку на груди парня, выбросив фонтаны живой и такой еще горячей крови.
Снова темнота. Очнулась от тряски, руки были связаны за спиной, ноги в лодыжках передавил тугой ремень, в бок нещадно, грозя сломать ребро, впился угол какой-то железяки. Тело было чужим, она его почти не ощущала – своей была только боль. Боль в разорванной промежности и анальном отверстии, боль в голове и синяках, покрывавших все тело. Вспомнились ошалевшие глаза Алексея после автоматной очереди, и Сашка ему позавидовала. И была недалека от истины: в ее ситуации можно было позавидовать мертвому.
Ее выгрузили из багажника джипа и притащили то ли в коровник, то ли в свинарник. Живности не было, но немилосердно воняло навозом. Наручниками приковали к железной скобе, оставили пластиковую бутылку с водой и ушли. Сашка жадно выпила полбутылки минералки, и ее стошнило.
Ночью приходили поодиночке и по двое сразу, уже смертельно пьяные. Насиловали долго, обмениваясь пошлыми репликами. До сознания уже почти ничего не доходило, тело просто потеряло чувствительность.
Так продолжалось два дня. Потом появился новый персонаж, очередная жертва – черноволосая девчонка невысокого роста, но с хорошо развитым бюстом и бедрами. Банда небритых гамадрилов переключилась на свежее мясо, оставив Сашку на сутки в покое в качестве наблюдателя. Их было восемь или девять человек. "Если есть ад, то я уже в нем", – пришла отчаянная мысль под стоны и всхлипывания соседки, которую исступленно имел длинный худой блондин.
На пятые сутки ее отстегнули и, связав руки за спиной, опять бросили в багажник джипа. Ехали недолго, по внутренним ощущениям – полтора-два часа.
– С чем приехал, Сигизмунд? – раздался снаружи хриплый голос.
– Телка молоденькая совсем.
– Что хочешь за бабу?
– Десяток доз, ну, или травки на худой конец.
– Конец у тебя наверняка худой, как и ты сам. Мозги, похоже, тоже вытекли. Где сейчас дозу возьмешь? Показывай бабу.
Открылся багажник. Сашка, щуря глаза от нестерпимо яркого света, увидела рыжую бороду и лысый череп склонившегося над багажником мужика.
– Э-э-э, да вы ее что, всей кодлой сразу имели? Она же еле живая, да и порванная вся. Ты меня за кого держишь, Сигизмунд?
– Может, хоть травки подкинешь? Девка-то совсем молоденькая, пацанка еще, ты на задницу глянь. Ты посмотри, посмотри – что яблочки упругие. А? Как насчет травы?
– Ты знаешь, Сигизмунд, по сравнению с ее твоя задница мне нравится значительно больше. И если будешь продолжать в том же духе, я ее использую по непрямому и несколько необычному для нее назначению. Или, может, ты задом привык подрабатывать?
– Ты не зарывайся особо, и на тебя управа найдется, ежели что.
– Испугалась сопля насморка. Если есть что предложить, говори. Нет – проваливай.
– Два ствола есть и десятка три патронов.
Дальше слышалось невнятное бормотание, переходящее в очередную перебранку. Торг переместился в сторону капота машины. Но, судя по всему, определенная договоренность была достигнута, потому что Сашин работорговец с шумом уселся за руль, матеря на чем свет стоит Викинга и всю его мотоциклетную рать. Машина резко рванула с места, но, проехав с десяток метров, остановилась.
– Так а с девкой-то что делать? – обратился водитель к напарнику.
– На базу отвезем.
– На кой она там нужна? Только в крови пачкаться.
– Пристрели и выбрось на обочине, – в салоне явственно запахло марихуаной.
– Ага, Викинг за стакан травы и так на десяток патронов взял больше обычного. Еще патроны я на нее не тратил. Так выбросим, пусть подыхает.
Багажник открылся, Сашку грубо схватили в охапку и бросили в пыльную траву у дороги. Сознание провалилось, но, к огромному сожалению Саши, совсем ненадолго. Какой-то немыслимый рев вырвал ее из небытия. Рев стал тише, зато послышались голоса.
– Викинг, а нарики девку-то выкинули, вон, в траве валяется.
– Грохнули?
– Да нет, живая вроде, шевелится. Может, заберем с собой?
– С каких пор тебя на утиль потянуло, Ковбой? Девок в городе еще найдем. А эту пристрели, если жалостливый такой, и поехали.
Над Сашкой нависла длинная тень. Обреченно подняв глаза и уже понимая, что смерть для нее – это избавление, она увидела лицо совсем молодого парня и синие бездонные глаза. Красивые глаза, вот только ничего не выражающие, пустые. Не было за ними души – одно безразличие. Взгляды встретились, и парень в кожаной куртке с кучей металлических заклепок и в кожаных штанах, обвешанных металлическими цепями, опустил ствол охотничьего ружья. Откуда-то из-за спины достал широкий разделочный нож и одним резким движением разрезал веревки на руках. Молча развернулся и пошел к дороге.
– Ты, Ковбой, слюни подотри и пойди милостыню ей подай, – раздался знакомый уже голос Викинга.
Ответа Сашка не услышала, рев железных коней заглушил слова парня с синими, как небо, глазами. Как небо того, другого мира, оставшегося в далеком, казалось, уже ненастоящем прошлом.
Онемевшими, негнущимися пальцами Саша развязала веревку, связывающую лодыжки, и попыталась встать. Удалось это не сразу, и только после растирания окоченевших конечностей она смогла кое-как передвигаться. Дорога вызывала неосознанный ужас, и Саше хотелось бежать от нее как можно дальше. Бежать не получалось, малейшее напряжение вызывало боль в промежности, по бедрам тонкой струйкой бежала кровь.
Прошла Саша немного – километр или два. Она просто потеряла чувство расстояния. В голове стоял красный туман, а перед глазами – серый туман свихнувшегося мира. Сквозь него она и увидела небольшую копну сена, заботливо прикрытую дерюгой. Понимая, что дальше она идти просто не в состоянии, Саша из последних сил вырыла нору в податливом и пахучем сене, завернулась в дерюгу и провалилась в тяжелый сон.
Дальше стало проще. Километрах в трех оказался дачный поселок, в котором Саша нашла пустой домик. Осмотр первых двух выявил наличие разлагающихся трупов немолодых людей. Неделю девушка зализывала раны. Пригодились знания, полученные в институте, и опыт интернатуры. Спасало и то, что на дачах жили люди немолодые, подверженные различным заболеваниям и потому запасавшиеся самыми разнообразными медикаментами. Питалась чем придется, в основном консервацией и тем, что выросло или пыталось вырасти на многочисленных грядках. Хорошо, хоть грунтовые воды располагались близко к поверхности, и была вполне сносная вода в колодцах.