— Красивая штучка. А смысл?
— «Берешь в руки — маешь вещь». Не суть важно, мы не о том. Смотри сюда. Нас зачем на дороге взяли живьем: ты верно прикинул, чтобы ВСЕ выкачать, а не только то, что в карманах было, оставили бы Надю и Полю в заложницах и велели «иди в банк и сними все со счета» — куда бы я тут делся? Но для этого они должны были знать, сколько у меня всего бабок, и сравнить с тем, что оказалось при себе, и с суммой, которую бы я потом из банка вынес. Банковская крыса дала бы им этот расклад, правильно. А наводка из Ростова дала бы примерную сумму «сколько я спер», по мнению Че и присных, и если у меня в кармане меньше, значит, остаток в орденском банке. Поэтому и брали живыми: чтобы с толком обыскать и подбить итоги.
Логично. Мог бы и сам сообразить. Хотя нет, не мог: для такого надо знать обстоятельства Гены и примерную сумму, о какой может идти речь… это у меня, кроме «подъемной» тысячи, мало что имелось, а тут народ как бы не с мильеном прибыл. За такое многие рискнут.
— С патрульными пообщаться готов?
— Это местные менты, что ли?
— Именно местные, ага.
— А смысл? — пожимает плечами Гена.
— Имидж, — вставляет Надя.
— Вот разве что. Нет ведь ничего, домыслы одни.
— Зато мы дальше копать не можем, а патрульные вполне. Ну и вообще они по местным реалиям лучше ориентируются; а то скажем я вижу, какую выгоду с тебя могла поиметь банковская крыса, но что, кроме чувства глубокого удовлетворения, получил бы от здешних бандитов наводчик из Ростова — не понимаю. Обратно ведь ходу нет, даже захоти здешние выделить ему честную долю — за ленточку только телеграфом «спасибо» и можно переправить…
Гена ухмыляется. Широко и неприятно. Крокодиловой ухмылку не назовешь, зубы у Шакурова вполне ровные и человеческие, даже ухоженные, но в общем…
— Насчет «обратно ходу нет» кто-то очень хорошо заливает и имеет с этого навар неимоверной жирности.
— Кто-то?
— Орден, само собой.
— Но я же с орденскими и разговаривал!
— С какими? С девочками на приеме иммигрантов?
— Э… ну в общем да.
— Влад, у меня в Ростове была доля в четырех офисах. Секретутки из приемной в этих офисах меня знали. Не исключено, что подозревали о наличии у меня доли в деле. Как ты думаешь, они много знали о том, что и сколько я через их фирмочки прокручиваю?
Ну да. Логично. Сара хоть и в Ордене, но на должности не из высокопоставленных; а донна Кризи, скажем, со мной не откровенничала, опять же наверняка и повыше нее имеются начальники…
— Ладно, так с чего ты взял, что обратно за ленточку можно попасть?
— А с того, что орденцы как с листа поют о «золотом стандарте» и внешне его блюдут, но при этом в ихнем банке обменивали на экю не только золото-серебро в слитках и изделиях, но и наличность в еврах и рублях. Маржа везде одинаковая, десять процентов; «золотой курс» по еврам на настоящий очень похож, а по рублям даже выгоднее, в Ростове мне вот такая банковская монетка на двадцать грамм золота встала бы не в двадцать две тонны рублей, а в хороших пятьдесят-шестьдесят…
— И что?
— Вот скажи, если обратно ходу нет, так чем та же стаевровая бумажка отличается от туалетной? Ты по возрасту вроде развал Союза застал; что с советскими деньгами стало, помнишь? Обратно-то в СССР ходу точно никому не было.
Массаракш. Гена прав по всем статьям. Не очень понимаю, куда с этим фактиком податься, но… значит, ход обратно существует. Где-то. Значит, вернуться можно.
Думай, голова, папаху куплю. Руис действительно хотел обратно, а я? Нет, сразу, как на Базе оказались — да, конечно, а вот сейчас, несколько дней спустя… не знаю. Просто не знаю. Потому что не знаю этого мира, именуемого Новой Землей, не знаю, каково в нем живется единственному и неповторимому мне. Деметриос-то говорил, мол, кто прижился, того обратно уже не тянет, но у всех свои тараканы, своя жизнь и свои цели в ней.
Там, за ленточкой, у меня родня, то бишь сестра с племяшкой и двоюродный дед в Миргороде… они хоть и родня, но чтобы по-настоящему близкие люди — не могу сказать; когда я узнал, что проход через «ворота» отрезал меня от них, как я полагал, навсегда — сердце дрогнуло, так скажем, умеренно. Неприятно, факт, однако подобный поворот судьбы я переживу без особых трудностей — так я решил тогда, и так же думаю и сейчас.
Что изменилось? Ничего. То бишь заносим в копилку общих сведений, но приоритеты переставлять не стоит.
— Спасибо за науку.
— Нет проблем, если что, обращайся. Уж где-где, а в финансах понимаю. А насчет патрульных… что ж, давай попробуем поднять имидж, толку пока не вижу, но здесь, в новой жизни, как они выражаются, я со всех сторон чист, да и в старой проблемы не с законом были.
В зале появляется Сай, кивает нам, подходит к стойке и делает заказ. Затем подсаживается за столик к Берту. Говорят тихо, не разберешь, да я и не слишком стараюсь.
Флоренс выносит Саю громадную чашку кофе-гляссе. Искушение в очередной раз берет верх, и я прошу себе порцию такого же мороженого, только без кофе. Нет, что-то с этим надо делать, а то на здешней кулинарии я растолстею до того, что в двери перестану проходить… стрелковые тренировки не выход, а уж потенциальная работа сервис-программером сплошь сидячая, пусть даже местами и нервная. Пешкарус и велик в качестве основного транспорта немного помогут, но именно немного.
Ладно, там видно будет, впереди вроде как маячит дорога на Новую Одессу, то бишь автотур на шесть тыщ верст по дикой и опасной местности, шеф-поваров с собой не будет, зато предвидится вдосталь адреналина. Опять же на местных глянуть — эпидемии ожирения не наблюдается даже у оседлых «аборигенов», ну есть товарищи с излишками веса вроде Билла, или скажем Сары и донны Кризи, но никак не все поголовно. Короче, не самая важная проблема.
Доедаю мороженое, еще раз прокручиваю в голове расклад и спрашиваю у хозяйки:
— Флоренс, а как бы связаться с фрау Ширмер?
Ни капли удивления, лишь вежливый кивок.
— Сейчас позвоню. Что-то передать, или сами поговорите?
— Сам, наверное, спасибо.
Хозяйка подходит к аппарату и чуть погодя подзывает к трубке меня.
— Слушаю вас, мистер Шербане, — слышимость на линии не идеальная, но голос госпожи сверхштатного следователя вроде похож.
— Появились кое-какие дополнения к утреннему разговору, — сообщаю я.
— Это срочно?
— Принципиально новых данных нет, но это поможет вам определиться с версиями расследования. Подробнее лучше не по телефону.
Пауза. Потом:
— Хорошо, вечером выберусь поужинать к вам в гостиницу, тогда и поговорим.
— Как скажете. До встречи.
Территория Ордена, г. Порто-Франко. Четверг, 13/03/21 22:13
После мороженого меня тянет подремать, что сейчас совсем некстати, потому отправляюсь в номер и устраиваю себе контрастный душ. А затем в полном соответствии с заповедями бойца непобедимой и легендарной (да, не служил и не состоял, и что с того?) принимаюсь за изучение спецлитературы, сиречь руководств на «мадсен». Ага, вот она регулировка, о которой Билл говорил… ну примерно как со «светкой» и «фалом», принцип один, хотя конечно заковыристее, «большие затейники были эти датчане». Но учитывая, что большие затейники поставили в массовое производство первый в мире рабочий ручной пулемет, предъявлять Мадсену и Расмуссену претензии насчет неоптимальности конструкции изделия просто смешно, не будь их, что б все остальные делали? Опять же — неоптимальность неоптимальностью, а у бразильских копов этот антиквариат до сих пор воюет; покажите мне у любых других силовых ведомств на боевых операциях, к примеру, наган или трехлинейку, которые «мадсену» самые что ни на есть ровесники!..
Уложив механику в голове, спускаюсь в зал ресторана, и вскоре там же появляется фрау Ширмер. Госпожу сверхштатного следователя сопровождает массивный седой товарищ, которому глубоко неуютно в светлых брюках и сувенирной футболке с силуэтом Триумфальной арки: не то чтобы одежда не по размеру, просто на ней отсутствуют лычки и погоны. Причем седого не утешает даже наличие на поясе кобуры с «вальтером-девяносто девять»[101] — а на орденских землях это куда более верный признак «на службе и при исполнении», как выражалась Сара, нежели военная форма, ибо в милитарном прикиде здесь рассекает минимум каждый третий.