Залитые под пробку блекло-зеленые пятигаллоновые канистры занимают свое место в «инструментальном» отделении трейлера, бак и танк генератора дозаправлены; еще взять в магазинчике питьевой воды или чего у них тут водится, и в путь.
В хвост нам пристраивается ядовито-желтый агрегат — смахивает на четырехдверный пикап «рэм»[14] с развесистой «люстрой» на крыше, только колеса совершенно дикого размера и с зеркально-никелированными дисками. Стекла, включая лобовое, тонированы до потери прозрачности, а из внешних динамиков бухает нечто ну очень громко-воинственное. Руис сжимает губы.
— Ну-ка поехали отсюда.
— А что?
— С этой публикой общаться не хочу.
Ясно. Браткос новомексиканос вульгарис. В наших палестинах все из себя «крутые перцы» больше рассекают на «рейнджах»,[15] «лексусах»[16] и «крузерах»,[17] предпочтительно черных, на край серебристых; в Мексике, видать, свои традиции пальцатости.
Вручив пацаненку пару бумажек, Руис изображает свободной рукой, мол, сдачи не надо, выжимает сцепление и направляет джип к выезду. На шоссе, ненавязчиво контролируя заправку, ждет второй «рэм», густо-малинового колеру. Вид у Руиса крайне невеселый.
Из желтого «рэма» неспешно выдвигаются трое. Черные майки, руки сквозь в разноцветных наколках, подбородки вздернуты, носы вверх, походка вальяжная; играют то ли под доверенных лиц дона Корлеоне, то ли под лепших корешей Антонио Бандераса… без вариантов, братки обыкновенные, только прикидом от наших и отличаются. Морды полускрыты зеркальными очками, поэтому кто из этой троицы «прикрытие», а кто «мозг», так вот сходу не скажешь.
Разговор по-испански, о чем — понятия не имею, поскольку в наречии Сервантеса и Кеведо я ни бум-бум. Только и слышу, что разговор неспешный — мексиканские братки упиваются собственной важностью, — и судя по тону, даже без матов и наездов, все ровно-нейтрально. Руис так же ровно отвечает, и каменная обреченность медленно пропадает с его лица.
Потом братки разворачиваются и взбираются в свой пикап; малиновый «рэм» на шоссе подается вперед, открывая выезд, и как бы указывает дорогу, а желтый изображает хвост. Так и движемся, с почетным эскортом.
— Только не спрашивай, что все это значит, — бросает Руис. — Мы едем куда скажут и делаем что попросят. С ребятами Арельяно не спорят.
— Арельяно? — переспрашиваю я.
— Си-эй-эф,[18] тихуанский картель — знаешь такой?
«Знаю» — сильно сказано, так, краем уха чего-то подхватил. Другое мне странно.
— А разве ты с ними…
— Я, — жирным шрифтом выделяет Руис, — не с ними. У меня старший брат подсел на кокс — и с концами; я видел его перед смертью, уже не человек был…
Ну да. Случается. Вот только…
— А они нас ни с кем не перепутали? Машину вроде твоей поди конечно еще откопай…
— Может, и перепутали.
— Или у них босс на измене и мы ему представляемся стадом розовых чертиков.
— Тогда тем более делаем что попросят и молчим в тряпочку. Спорить с такими — без меня, пожалуйста.
Мексика, Сьюдад-Мехико. 22 августа 2003 г. 17:14
Окраина мексиканской столицы столичного вида совершенно не имеет — по крайней мере с той стороны, откуда выпало подъезжать нам. Промзона промзоной. Ржавый забор, среднеобшарпанный ангар, на въезде шлагбаум и будка охранника. Причем охранник в военной форме с иголочки, а на плече имеет МП5 с выдвижным прикладом[19]; ну да кто его знает, какие они, суровые мексиканские вохровцы.
Навстречу выходит вполне фактурный товарищ: хромой, старая бейсболка, физиономия изрядно обросла полуседой щетиной, на замасленном рабочем комбинезоне табличка с именем «Педро», руки в рабочих мозолях, но чистые. С тихуанскими братками сей Педро держится чуть ли не свысока, и те покорно это обращение сносят. Интересно.
Потом так и не представившийся нам Педро переходит на английский. С сильным акцентом, но вполне разборчиво.
— Как раз канал открылся, держится стабильно, переправим без проблем. Машину менять будете?
— А надо? — Я не понимаю, о чем речь, Руис явно тоже.
— Как пожелаете. С хайвеями на той стороне никак, мы в сервисе специально под это технику и готовим. Но ваша вроде ничего.
— Раз не надо, не будем, — отвечает Руис.
— Как пожелаете, — не спорит Педро. — Тогда поехали. — Взбирается на подножку со стороны Руиса, дергает подбородком. — В объезд направо и во вторые ворота.
Во вторые так во вторые. Три минуты пыхтения на первой передаче, и мы в ангаре за перегородкой. На полу короткая рельсовая дорога, на ней грубо сваренная рама вроде самопального эвакуатора — под три метра в ширину и больше десяти в длину, — а перед дальней стенкой некая загадочная металлоконструкция по мотивам фильма «Звездные врата», в форме заглавной греческой буквы «Омега», и эти самые рельсы уводят как раз под нее. Над верхушкой железной омеги кустарно прикручен горизонтальный светофор.
— Выруби мотор, тут с вентиляцией не очень, — говорит Педро; Руис поворачивает ключ, джип послушно замолкает. — Инструкции такие. Гудок — зажигается красный, предварительная готовность. Желтый — включаешь движок, на первой передаче въезжаешь вот сюда на платформу, как на парковку, и сразу глушишь. Бибикаешь и ждешь. Зажигается зеленый, платформа сама катит к «воротам». На той стороне встретят. Если вдруг проблемы — дважды бибикаешь, мы останавливаем платформу и откатываем назад. Пока проходите «ворота», никому не двигаться и даже не дышать, а то потом зал долго отмывать придется… Ясно?
Ясно, ясно. Ни хрена не ясно. В смысле что все это значит. Но у братков Арельяно спрашивать — себе дороже, и тем более — спрашивать у этого мирного «сервисника» с вооруженной охраной на входе, раз мальчики из картеля перед ним на задних лапках бегают…
Руис беззвучно шевелит губами. То ли ругается, то ли молится. Но на желтый сигнал аккуратно подает машину вперед, на платформу, останавливаясь до рельсового ограничителя. Затем хлопает ладонью по рулю, джип отзывается громким гудком. Все как сказано.
Зеленый.
Платформа мягко трогается с места.
Зрение вытворяет какие-то фокусы: между уголками металлоконструкции словно туман какой-то сплетается, все сильнее и сильнее, и вот он превращается в кипящее зеркало, в которое въезжает платформа, джип и мы…
Территория Ордена, База по приему грузов и переселенцев «Южная и Латинская Америка». Понедельник, 10/03/21 08:12
— Проезжай, проезжай! Направо, на парковку, место три, живее, живее!
Это уже не с мексиканским акцентом, а на «чистом» американском. И не загадочного вида деятель из автосервиса, а стопроцентный солдат в незнакомой, но определенно военной форме песочного цвета, типа летней штатовской — высокие светлые берцы, штаны, рубашка с короткими рукавами, разгрузка,[20] малиновый берет с блестящей кокардой. За спиной М4[21] стволом вниз, на ремне рация и кобура с «береттой» М9,[22] в руках «полосатая палочка» в американском светодиодном исполнении. Съезжаем с рельсовой платформы, выворачиваем из ангара направо…
Широкая усыпанная гравием площадка, расчерченная белыми парковочными прямоугольниками; вокруг — высокий бетонный забор, дополнительно усиленный спиралями «колючки» на гребне. Выезд один, через тяжелые железные ворота, над ними видеокамеры. Еще две двери, тоже тяжелых и железных, опять же с камерами наблюдения и табличками. «Security» и «Order’s Immigration Service», что на ангельском наречии международного общзения значит «Охрана» и «Иммиграционная служба Ордена». А надо всем этим — ясно-голубое небо, на которое потихоньку взбирается явно утреннее солнце. Хотя только что было изрядно за полдень и даже ближе к вечеру…
— Добро пожаловать на базу «Латинская Америка», — подходит к джипу солдат-«регулировщик». — Проходите в ту дверь, пожалуйста. Все ценности можете оставить в машине, территория закрыта и под охраной. Если у вас при себе имеется неопломбированное огнестрельное оружие, рекомендую также оставить в машине; вход с оружием в помещение иммиграционной службы является нарушением закона. При въезде на территорию Базы Ордена все оружие подлежит опломбированию; когда будете покидать Базу, пломбы снимут на контрольно-пропускном пункте.