Куница не стала дожидаться, пока ее спутники дожуют и ответят. Закинула на спину заплечный мешок, взяла палку и вышла. Барс и Сокол посмотрели друг на друга. У каждого мелькнула похожая мысль: с Куницей-то, пожалуй, поспокойнее будет, чем одним, но страху не выдали и продолжили дожевывать завтрак.
Потом потекли скучные серые дни. Барс и Сокол подкидывали в огонь дрова, подолгу сидели у окна и говорили почему-то шепотом. Да и двигаться-то в общем-то старались как можно меньше, отчего, конечно, ноги сводило судорогой и начинало неприятно покалывать мышцы. И при этом оба делали вид, что им просто нравится так сидеть на одном месте у окна. Все для того, чтобы не признаваться самим себе: страшно. Этот дом построили злые люди и все здесь пропитано их мыслями, их жизнью. Каждая половица таит опасность. Но скука все-таки одолевала. Сокол прилежно чинил упряжку для Куницы. Барс начал брать в руки и разглядывать вещи, которые попадались ему на глаза. Он подошел к полке с посудой и взял в руки какой-то горшок. Тот был сильно закопчен, но под слоем сажи еще угадывался орнамент из диковинных цветов и трав.
-Как у нас… - сказал он.
-Что? – не понял Сокол.
-Да нет, ничего.
От тепла проснулась какая-то муха. Она противно жужжала и временами с сухим щелчком билась об потолок.
-Барс, а ты видел у Вещей Куницы свитки? Карты что ли какие-то… Она в них все смотрела и нас вела…
-Не видел. Я же за тобой шел, только твои ноги и видел.
-Интересно, откуда она их вязала?
-Так ведь вся история у нее хранится, в пещере-то!
-Но ты подумай, Барс, это же карты севера! Как это возможно?! Говорили, что сюда добраться нельзя, что путь забыт, что все карты еще Светлый Тур сжег, когда племя до юга довел.
-Значит, не все…
-Вот странно…
-Странно, что она с собой нас не взяла. Все-таки помощь, в случае чего.
-Что ж тут странного?! Она же говорит: бескрылые могут ее за свою принять. Да и неужели ты хочешь, а? С ней пойти, с колдовством этим разбираться…
-Колдовство… Не верю я во все это колдовство, проклятье. Вот нисколько не верю! Никогда у нас никаких колдунов не было! Вещие-то не всегда рождались! Говорят, первые годы жизни Южного Сада вообще ни одной вещей в племени не было. И обходились как-то! Что же теперь изменилось? Я ведь тоже в той пещере был, Сокол! А Куница обо мне ни гу-гу, хотя прекрасно об этом знает!
-И ты был? Ну, ты дурак ей-богу! А не ты ли и Луну туда подбил идти?! Ты ведь! Потому и сюда прилетел, да?! Вину свою искупаешь. Вот дурило! А теперь и я здесь по твоей милости…
-Нет уж! Меня в этом не вини! Сам вызвался! Я тебя не просил.
-Не просил. Верно. Может, оно и к лучшему так.
Сокол помолчал, кусая губы.
-Тебе, может, даже и повезло. Если помалкивать будешь и не скажешь больше никому, что это ты Луну в пещеру заманил. Тебе имя только следующим летом давать будут. А я вот опоздал.
Барс посмотрел на Сокола, но тот отвел взгляд и надолго уставился в окно.
-Брось, Сокол! У тебя хорошее имя. Оно… э… о надежности говорит…
-Заткнись, Барс! – сказал Сокол незлобно.
-Ладно.
Они замолчали. В печи весело потрескивали дрова. За окном была серая вата. Сокол задернул шторку, повернулся к огню и вздохнул:
-Где же Куница?! С ума можно спятить тут…
Часть I. 16
17.
Луна еще делала вид, что рисует просто так, чтоб успокоиться. Но решение пришло сразу, как только она вывела на песке первый рисунок. Она закрыла глаза, стараясь представить как можно яснее колдовское озеро и виденья на нем. С закрытыми же глазами начала рисовать. Один за другим на песке появлялись очертания незнакомых островов. Луна волновалась и несколько раз открывала глаза, чтобы стереть нарисованное и снова начать. Получилась карта с почти равными промежутками между кусочками земли. Лишь два из них были заметно больше остальных. Луна чиркнула острой палочкой стрелку. Она была похожа на шрам на гладкой коже берега и указывала на север. Луна еще раз измерила расстояния, вздохнула и одним движением стерла рисунок с песка. Потом выпотрошила свой заплечный мешок. Для долгого путешествия вещей было мало. Но был нож, покрывало, фляга с водой и немного еды. А еще на Глин-горе был тайник, о котором знали лишь они с Барсом. И там лежали новенькие удочки и мешочек с орехами. Луна забрала все. Оставалось лишь взмахнуть крыльями - и в путь. Луна еще раз кинула взгляд в сторону дома или того, что от него осталось. И ей показалось, что и берег, и люди – все это из какой-то далекой прошлой жизни. Оставлять эту жизнь было не жалко. Для родителей в потайном местечке ее детства и рыбалок с отцом лежал маленький сверток со словами прощания. Им придется понять. Никаких Речных Коршунов. Никаких высиживаний в доме у головы. Того, что случилось – уже не изменить. Надо лететь дальше.