-Луна… - начал он, - Я слышал, как ты говорила о Вещей Птице… ты хочешь вернуться домой?
-Люди должны знать правду. О нашем народе и о бескрылых. О севере… Ведь все легенды, все сказания о прошлом, которые мы знаем, – все чудовищная неправда! Так не должно быть! И Куница должна ответить за то, что она совершила. Она должна ответить за то, что сделала с тобой, Барс!
-За то, что она сделала с нами и с Соколом… - кивнул Барс. – Ты права. Они должны знать. И пусть мама знает, что я жив… только… жаль, что я не могу полететь с тобой…
Луна кивнула, но заговорила жарко, будто спорит:
-Барс! Ты должен знать, что для меня ничего не изменилось. То, что у тебя нет больше крыльев, не делает тебя хуже! Не вздумай считать себя калекой!
-Но мы так считали. Там, дома. Вспомни о Кунице.
-Это было целую жизнь назад, Барс! Одну беспечную и безоблачную жизнь. До того, как мы увидели снег.
И снова Барс подумал, что гордится Луной, а еще о том, что хочет ее поцеловать. И, поскольку, эта мысль появилась у него спустя целую жизнь, он не стал больше тянуть время и прикоснулся к ее губам. Она ответила на поцелуй. Потом посмотрела на небо.
-Смотри, Барс…
Над ними плыло, перетекая из узора в узор, северное сияние. То самое, что так хотел увидеть Барс, улетая на север. Конечно, оно не могло заменить все огни великого города древности, но именно из-за того, что сейчас они были погашены, его и было видно.
Часть II. 20
20.
Наутро Миф засобирался в дорогу. Он боялся за Лиру и за реакцию Горна, если тот узнает о Луне. Все вместе они решили, что будет лучше сказать, что в городе крылатых Барс и Миф никого не нашли. Они договорились, что встретятся через несколько дней в охотничьем домике, после того, как Луна улетит. На том и расстались.
Когда фигура Мифа скрылась за холмом, будто провалилась, Луна спросила:
-Как думаешь, Горн поверит вам? Что здесь никого не было?
-Уверен, что нет.
-И что с тобой будет?
-Увидим…
Они улыбнулись друг другу. Уже не первый раз Барс и Луна отправлялись в дорогу, не зная, что ждет их впереди. Но и тогда, и сейчас им казалось, что другого решения быть не может. И эта уверенность придавала им сил.
Миф ушел уже довольно далеко от Каменного Цветка. Но мысли его все еще оставались там. Когда он увидел, как встретились, наконец, эти двое крылатых, ему вдруг все стало ясно. О себе самом и о Лире. Конечно, дочь вождя его никогда не любила. Наверно, она еще и не готова была полюбить кого-либо. Потому что то чувство, которое она испытала, встретив Барса, скорее было похоже на неистовое желание ребенка взять то, что, как ей казалось, было ее по праву. И только. В конце концов, она была единственной любимой дочерью Горна, он всегда баловал ее, можно ли было его в этом винить? Лира и другом-то, пожалуй, выбрала Мифа только из жалости. Уверенная в том, что он в своей неполноценности не посмел бы думать о чем-то кроме дружбы… Кроме того, Миф, как никто другой умел хранить секреты. А потому хранил все тайны обо всех влюбленностях Лиры, словно девичий дневник.
Миф вспоминал, как часто она оставалась у него ночевать – будто у подружки! Как он не мог уснуть всю ночь, глядя на нее спящую, и мысленно снова и снова рисуя ее портрет, а потом – уже днем - перенося его на бумагу. Какой красивой она была на этих рисунках! Но Лира не видела ничего. Не хотела видеть. Лишь однажды, улучив, как ему показалось, подходящее мгновенье, Миф попытался поцеловать дочь вождя. Шел дождь, и они прятались под деревом, уже порядком вымокшие. Было на редкость жаркое лето, тепло и капли дождя стекали по ее лицу и губам… Но Лира… засмеялась. Так, будто никогда ничего смешнее в ее жизни не происходило. Потом она объясняла, что, конечно, очень любит Мифа, с самого детства. Но с братьями, пусть и не родными, целоваться не принято. И, конечно, сам Миф это понимает да и сделал все это смеха ради, ведь так? Он кивал головой и даже улыбался, кажется. А надо было выйти из-под этого дерева и уйти под дождь. Слишком теплый, чтобы охладить желание… Вторая попытка поцеловать дочь вождя оказалась еще большим разочарованием. На этот раз Лира уже не подбирала слова.
Миф вспоминал, усмехался горько, но чувствовал, что боль его уходит, как он исцеляется, становится свободным и рыжеволосая красавица навсегда покидает его сердце. Ибо нелюбовь – лучшее лекарство от любви.
Так думал он, уходя все дальше от древнего города крылатых. Не ведая, что предсказание безумного Арфы вот-вот должно свершиться. И того, что с высоты птичьего полета за ним уже следят люди. Крылатые войны, явившиеся на север с юга.