– Знаю. Ты от папаши недалеко отстала в стрельбе и прочих умениях. Кстати, я не уверен, что твой "питон" оптимальное альтернативное оружие. Пушка хорошая, в клубе пострелять, или как оружие самозащиты, но для настоящего боя не годится. Долго перезаряжается, всего шесть патронов. Джо ведь на дело не ходит со своим "миротворцем", у него полуавтомат сорокового калибра.
– Я знаю. Отец сказал, чтобы я купила пистолет до вылета на задание. Зайду к Марии Пилар завтра вечером, подберем что нибудь.
– Возьми у нас в магазине из последних трофеев ГШ-18. Интересный пистолет, и тебе как раз по руке будет.
– Чем интересный?
– Ребята, которые его сконструировали, вообще пистолетами никогда не занимались, они автоматические авиационные пушки всегда разрабатывали. И пистолет такой же получился. Я, например, никогда не слышал, чтобы ствол запирался аж на десять боевых выступов при повороте меньше чем на двадцать градусов.
– Сколько???
– Десять. Я серьезно. Зато он совсем небольшой, очень легкий, наверное легче "Глока", на моей памяти - самый удобный в ладони, центр тяжести вообще на уровне указательного пальца, в магазине целых восемнадцать патронов. Усиленная конструкция, гораздо крепче, чем большинство девятимиллиметровых, может использовать патроны ПБП. Тот же "Глок" от них быстро развалится.
– Что за патроны?
– С легкой бронебойной пулей, чуть тяжелее четырех грамм, но при этом скорость ее полета выше шестисот метров в секунду, как из автомата, практически.
– Неплохо…
– Неплохо. В общем - рекомендую, только пристреляться не забудь. Патроны ПБП у нас есть, очень много. Прогрелись, кажется?
– Похоже на то. - кивнула она. - Будем взлетать.
Джей-Джей вызвала диспетчера, сообщила о взлете, получила добро. Все же здесь авиацию тоже не успели забюрократить - ни бортовых номеров, ни полетных планов, даже удостоверений пилота не существует. Вместо бортовых номеров - позывной, который ты сам себе придумал и можешь хоть каждый день менять, а вместо пилотских сертификатов… Умеешь летать - летай на здоровье, пока не грохнешься. А если грохнулся, то получается, что не умеешь летать, не летай в таком случае. Вот и весь сертификат. Здесь даже водительских удостоверений нет, нет регистрационных номеров, ничего. Как раньше лошади у людей были. Хочешь - клеймо поставь, не хочешь - не ставь, твои проблемы. На первый взгляд странно, но на самом деле нормально. Больших городов здесь нет, поэтому надзор за тем, чтобы пьяные подростки на родительских машинах по улицам не гоняли, очень простой. Все друг друга в лицо знают. Зато нет у людей затрат на содержание больших бюрократических структур, вроде тех, которые тебе за твои же деньги дают право водить, или такового права лишают. Вообще здесь функции государства на всех территориях представлены очень зачаточно, лишь в рамках самого необходимого. Оборона, рост экономики и поддержание правопорядка. Все. Люди в остальном сами регламентируют свою собственную жизнь и, как ни странно, не помирают от того, что за каждым их шагом специальный чиновник не наблюдает. Здравый смысл - он тоже хороший сдерживающий фактор, а опасность быть или убитым, или съеденным, или уведенным в рабство, если ты ведешь себя глупо, очень способствует развитию конструктивного мышления. Трудно сказать, как здесь пойдут дела дальше, наверняка снова возникнут государства в полном объеме, выстроят всех по линеечке и ранжиру, как бы даже во имя общего блага, запретят все, что можно, а то мы как дети неразумные, без надзора перемрем все. Чтобы потом по чуть-чуть разрешать, но пока… Пока здесь жизнь чуть ли не по Бакунину, как ни крути. Анархия - мать порядка. Утрирую, конечно, но не слишком сильно. И ведь есть порядок, своеобразный, правда, но есть.
Зафилософствовался я что-то, а мне о деле думать бы надо, об операции предстоящей. Мы вот уже взлететь успели, высоту набираем над волнистой колышущееся поверхностью саванны, где пасутся стада всевозможных животных, на курс ложимся. И лететь нам по этому курсу шесть часов до первой промежуточной посадки на дозаправку. Сначала мы пересечем всю Территорию Техас, пролетим над северной Дорогой до ее границы с Американскими Соединенными Штатами, уйдем немного северней вдоль долины реки Рио Бланко, несущей свои воды на юг, к Большому Заливу. Затем мы сядем на большом, но уединенном аэродроме в саванне, возле которого находится лишь форт-заправка, несколько магазинчиков и мастерские. Больше в этом месте нет ничего, но воздушное движение здесь очень оживленное. Самолеты такого класса, как тот, на котором мы сейчас летим, и составляют основу гражданской и всякой другой авиации в Новой земле. Есть и более легкие, но они редко летают между территориями, у них чаще другие функции. А таким, как эта "Сессна Скайлэйн", со средней дальностью полета в полторы тысячи километров плюс-минус сотня, при перелетах через этот пустынный кусок земли, требуется дозаправка. Иначе никак не попадешь на нем, скажем, из Техаса или Конфедерации на ту же французскую территорию Евросоюза или в континентальные британские владения. И три предприимчивых брата Леру, французы, работавшие раньше в аэропорту Шарля де Голля возле Парижа, организовали этот самый "аэродром подскока". Взяли кредит в орденском банке, наняли людей, организовали охрану, построили первую грунтовую ВПП, разместили заправки и… немедленно заполучили великое множество клиентов. Восемьдесят процентов самолетов, летящих над северной половиной населенного мира, с запада на восток, или наоборот, делали посадку на аэродроме братьев Леру. Место стало развиваться, к нему "притулились" торговцы, механики, появились маленькие, но вполне комфортные гостиницы. Дело процветало.
Раза три на аэродром совершались налеты банд, но владельцам и персоналу аэродрома удавалось отбиваться с помощью трех пожилых, но полностью модернизированных броневиков "феррет" со спаренными крупнокалиберными пулеметами и удачно расположенных на высотах вокруг поля огневых точек. Оборону здесь организовывал бывший майор Французского Иностранного легиона Дюпре, которому теперь принадлежал склад запчастей и две гостиницы на этом аэродроме.