Дома она рассказала Матео о том, что услышала от Паолы, и он сразу же заявил, что заберет сына у Гумерсинду.
— Если Розана бросила Маринью, то он будет жить со мной!
Жулиана принялась отговаривать его от этой безумной затеи:
— Подумай, как мы будем растить двоих, когда у тебя нет работы! К тому же я не смогу брать с собой на фабрику еще и Маринью. Кто за ним будет присматривать, пока ты будешь искать работу?
— Ничего, как-нибудь все устроится, — ответил ей Матео. — Я не могу допустить, чтобы мой сын жил без матери и без отца!
— Но Розана вовсе не бросила мальчика. Она его заберет со временем.
— А ты уверена, что Марко Антонио захочет воспитывать моего сына?
— В прошлый раз, когда они жили с Розаной, Маринью. тоже был у дедушки с бабушкой, но тебя это не очень беспокоило, — напомнила ему Жулиана. — Что же теперь изменилось? Может, ты хочешь таким образом досадить Розане?
— Я хочу, чтобы мой сын жил со мной! — повторил Матео.
У Жулианы оставалась надежда на то, что Гумерсинду не отдаст внука Матео, но тот был слишком зол на Розану и осуществил свою угрозу.
— У меня теперь только одна дочь — Анжелика, — сказал он, выслушав Матео. — А мой внук остался без матери. Поэтому я считаю справедливым отдать его родному отцу. Забирай своего сына, Матео! Надеюсь, ты сумеешь о нем позаботиться...
Глава 40
Поступок Гумерсинду в семье Мальяно сочли жестоким, а Франческо даже сказал:
— Кто не уважает моего сына, тот не может быть мне другом. Клянусь, как только мой банк чуть-чуть окрепнет, я верну Гумерсинду все его деньги, и дело с концом!
Слуги тоже, как водится, были в курсе тех проблем, которыми жили хозяева, и так же возбужденно их обсуждали.
— Все-таки сеньор Гумерсинду чересчур круто обошелся с Розаной, — высказал отцу свое мнение Тизиу. — А представляешь, как бы он повел себя, если бы узнал, что Жозе Алсеу — его сын?
— Нет, я даже не берусь гадать, — сказал Дамиао. — И тебе не стоит распространяться на эту тему, а то еще Жозе Алсеу, не дай Бог, услышит!
— А мне кажется, тетя не зря боится сеньора Гумерсинду, — не унимался Тизиу. — Если он отобрал ребенка у собственной дочери, то уж нашу Нану точно бы не пожалел!
— Ты говоришь глупости, — помимо воли втянулся в разговор Дамиао. — Зачем ему теперь Жозе Алсеу, если у него есть свой законный, да еще и белокожий, сын!
Они разговаривали в комнате Дамиао, не догадываясь, что Жозе Алcey в это время стоял за дверью и все слышал.
— Я больше не могу считать тебя своим другом, — сказал он Тизиу, когда тот вышел из комнаты отца. — Ты знал, кто мой отец, и молчал. Это подло!
Тизиу попытался отшутиться, говорил, что и сам когдато выдавал себя за сына Гумерсинду, но Жозе Алсеу пригрозил ему:
— Если ты не расскажешь мне всей правды, я потребую, чтобы это сделала мама или же — сеньор Гумерсинду!
— Твоя мама ничего не должна знать о нашем разговоре! — испугался Тизиу. — Иначе она сразу же бросит этот дом, свою работу и увезет тебя на край света!
— Значит, все это — правда?
— Сначала ты должен пообещать мне, что ни о чем не скажешь тете Нане!
— Клянусь, я буду нем как рыба!
— Ну тогда слушай...
И Тизиу рассказал брату печальную историю его рождения и всей последующей жизни.
— Так вот почему мы много раз переезжали сместа на место! — понял наконец Жозе Алсеу. — А сейчас не уезжаем только потому, что Антенор обманул сеньора Гумерсинду?
— Да.
— А если бы он узнал, что я его сын, то захотел бы отобрать меня у мамы?
— Может, и захотел бы, но у него нет на тебя никаких прав: ведь рабство отменено законом! И к тому же он никогда не узнает, что ты его сын.
Жозе Алcey вздохнул.
— А мне бы хотелось посмотреть, как бы он повел себя, если бы я назвал его отцом!
— Ты не вздумай этого сделать! — одернул его Тизиу.
— Но почему? Ты же сам это делал не однажды!
— Я дурачился, дразнил сеньора Гумерсинду, и он не принимал меня всерьез. А у тебя так не получится. Ты наверняка выдашь себя с головой!
— И все-таки мне очень хочется поговорить с моим настоящим отцом!
С той поры Жозе Алcey постоянно вертелся возле дома Гумерсинду и даже несколько раз поздоровался со своим отцом и с Марией.
— У моего отца очень приятный голос, — поделился он впечатлениями с Тизиу. — Только сам он какой-то хмурый. Наверное, переживает из-за дочери. И дона Мария тоже показалась мне грустной. Но все равно она добрая, приветливая! Помнишь, как она принесла нам подарки в рождественскую ночь, когда мы с тобой были на фазенде?