Выбрать главу

Гумерсинду наконец сдался.

— Розана сама выбрала свою судьбу, — сказал он, — Анжелика не должна страдать из-за нее.

Решено было отпраздновать свадьбу Розаны на фазенде, а неделю спустя — свадьбу Анжелики в Сан-Паулу.

И вот наступил долгожданный для Розаны день свадьбы. Жениха нарядили в костюм от лучшего портного, и стало Видно, что он вполне сравнится с любым молодым человеком из богатой семьи. Матео чувствовал себя в дорогом костюме так, словно в нем родился, и вид у него был высокомерный и холодный, совсем не жениховский. На вопросы падре Олаву отвечал еле-еле и нехотя, на невесту не смотрел. Видя такое поведение жениха, падре молился еще горячее, чтобы неразумные молодые люди не пренебрегли святым таинством брака, исцелили им свои страсти и, родив детей, вырастили их с заботой и тщанием. Надевая им кольца, он сказал:

— Эти кольца, как вы знаете, — символ вечного союза мужа и жены, живое свидетельство клятвы, которую вы даете сейчас перед Господом Богом в том, что будете любить и уважать друг друга, пока смерть вас не разлучит. Ты, Матео, пересек океан, чтобы встретить ту, которую Бог предназначил тебе в супруги, в доме тебя приняли как сына, и ты должен гордиться, что станешь членом этой достойной семьи. Да хранит и благословит вас Бог и даст вам много детей!

Но Розана, несмотря ни на что, выглядела довольной. Она поставила на своем, и пока это ее необыкновенно радовало. Благословение церкви крепко-накрепко привязало к ней строптивца, который все время норовил убежать, но она победила, он женился на ней, и ему ничего не остается, как только забыть свою Жулиану.

Розана собралась снять подвенечное платье, как только они вернулись домой, но Матео остановил ее.

— Мы идем на праздник в поселок, мы там главные, нас ждут.

— Но я не хочу туда идти! — встрепенулась Розана.

— Может, вы останетесь дома, — осторожно вступил в разговор Гумерсинду.

— Нет! — жестко ответил Матео. — Там мои соплеменники, и мы будем праздновать свадьбу так, как положено у нас. А если ты моя жена, то должна следовать за мной, куда бы я ни пошел, и делать все, что я прикажу!

Розана подняла изумленные глаза на отца, но тот сказал как можно мягче:

— Иди, доченька, теперь твой дом там, где твой муж.

— Только вы не задерживайтесь, мы так красиво убрали для вас комнату, — сказала Мария.

— Извините, сеньора, но ночевать мы будем не здесь, — сухо обронил Матео и пошел вперед по тропинке, ведущей к поселку.

Да-а, семейная жизнь Розаны начиналась вовсе не с роз.

Среди своих Матео повеселел и охотно отвечал на соленые шуточки, которые сыпались со всех сторон и которых, слава Богу, Розана не понимала. Суть их сводилась к тому, что многие хотели бы быть на его месте и заняться той же работой, которая ему предстояла. Ему советовали не ударить в грязь лицом и не ронять марку. Словом, шла обычная свадебная трепотня, которая всех веселит и заставляет хохотать во все горло. Мужчины и хохотали, а Розана все думала, когда же кончится это мучение и они наконец пойдут домой. Наконец она пригрозила, что уйдет одна, но Матео подхватил ее на руки и прижал к себе, заметив:

— Нет, теперь ты от меня не уйдешь! Ты узнаешь, что значит иметь дело с настоящим мужчиной.

Леонора и Бартоло уступили молодым свою спальню, они были искренне рады за своего земляка.

— Стерпится — слюбится, — заметил Бартоло. — Вон какая она красавица, у всех здесь слюнки потекли!

Как ни старалась Розана поставить на своем, ничего у нее не вышло, они остались ночевать в поселке и легли на постель, которую постелила Леонора.

Ночь эту Розана запомнила надолго. Долго копил Матео и страсть, и злобу, но в эту ночь он любил Розану — любил, как любил бы Жулиану, будь она рядом с ним.

Ласково и нежно вел он девушку к роковому перевалу, за которым начинается женская жизнь, и был рад, когда она забилась и затрепетала у него в руках, но не от боли, а от наслаждения.

Гордая, ломливая Розана покорилась Матео и доверилась тем глубинным телесным доверием, которое связывает мужа и жену. И засыпая на руке мужа, она была счастлива.

Поутру Матео собственноручно вывесил их простыню за окно — пусть все увидят, что он не нарушал девичьей чести. А потом он забрал эту простыню с собой и приказал жене:

— Пошли!

— Отдай мне простыню, я ее постираю, — умоляла Розана.

Но Матео и не смотрел на нее, скорым шагом торопился он к дому, и Розана едва поспевала за ним.

Матео вошел в столовую, где вся семья сидела за завтраком, и развернул простыню.

— Что это? — спросил Гумерсинду.