Волнения не обошли стороной и фазенду Гумерсинду. Земляки стали упрекать Матео за то, что он перекинулся на сторону хозяина и больше не заботится об их интересах.
— Ты зазнался, Матео! — твердили они ему. — Зазнался и зажрался. Тебе на нас наплевать!
Матео темнел лицом и отмалчивался. Ему больно было слушать упреки, тем более что это была ложь. Но люди мало получили за свой тяжкий труд, они были недовольны и им нужно было выплеснуть свое раздражение. Матео не сердился на земляков, но ему было тяжело.
Как-то утром к нему подошел Амадео.
— Делай со мной что хочешь, старина, — обратился он к Матео, — но я тут больше не останусь! До тех пор, пока я надеялся хоть что-то заработать, я терпел. Но больше не вижу в этом проку.
— Куда ты пойдешь? Что будешь делать? — угрюмо спросил Матео.
— По натуре я вольный художник, — ответил Амадео, — я инженер, строитель, я всегда найду себе дело. Свет клином не сошелся на этой фазенде!
Матео не очень-то понимал, как можно уходить от земли. В его глазах земля была главным источником всех благ на свете, она кормила своих детей. А они служили ей верой и правдой.
— Голова кормит лучше рук, — заявил Амадео. — Попроси твоего тестя отпустить меня.
Матео поговорил с Гумерсинду. Тот подумал-подумал и сказал:
— Как известно, одна паршивая овца может перепортить все стадо. Пусть уходит. Мне не нужны смутьяны и бунтовщики!
— За ним потянется и другой народ, — осторожно сказал Матео.
— Семейные не потянутся, а холостых у нас один-два и обчелся, — отмахнулся Гумерсинду. — Да и не нужно мне сейчас столько работников. Пусть останется их немного, но зато надежные и работящие.
Амадео, получив свой документы, засвистал как птица.
— Спасибо тебе, — прочувствованно обратился он к Матео. — Долг платежом красен, добра я не забываю.
Он сложил свои немногочисленные пожитки в котомку и пошел не оглядываясь по дороге — ему так осточертела фазенда, что и смотреть на нее не хотелось.
Матео с тоской глядел ему вслед. Близкими друзьями они не были, но вот Амадео ушел, и Матео словно бы осиротел. Он почувствовал себя пленником, запертым в четырех стенах, и затосковал, будто и в самом деле жил в тюрьме, нас Розана звала его полюбоваться сыном, но в голове Матео сразу возникала одна и та же неотступная мысль: как там мой мальчик? А может, Гумерсинду мне все наврал, и Жулиана в самом деле нянчит нашего с ней ребенка?
— Я хотел бы увидеть его хоть одним глазком, — вздыхал он, сидя за бокалом вина у Бартоло.
— Я тебя понимаю, — вторил Бартоло. — Слушай! Поехали вместе в Сан-Паулу! Я все равно здесь больше не собираюсь остаратрола устата и бираюсь оставаться!
— Ты что, тоже сматываешь удочки? — спросил Матео.
— Я хочу вернуться в Италию и сажать там виноград! Я больше не могу видеть этот кофе!
— Я всегда говорил, что нельзя всем сидеть на одном мешке кофе, — угрюмо проговорил Матео. — Прохулится мешок, и треснешься задницей о землю!
— Что и произошло, — подхватил Бартоло. — Эх! Будь у меня хоть кусочек земли! Ужя бы на ней наворотил такого!
— Пошли к Гумерсинду! Пусть он дает нам землю! — вдруг вскинулся Матео. — Мы хотим работать на своей земле!
Как только он увидел, почувствовал, что может остаться один-одинешенек на этой фазенде, ему стало тошно. Что он будет делать тогда среди чужаков? Он и не подозревал, что земляки ему так дороги!
Гумерсинду совсем было не с руки заниматься сейчас земельным вопросом, но он уже не раз видел Леонору в слезах, слышал, что Бартоло надумал уехать. А Гумерсинду не хотел, чтобы его жена лишилась такой золотой помощницы, и потому пошел навстречу прежде всего Леоноре, а не Матео, который вел себя в данном случае не как разумный хозяин, а как взбалмошный мальчишка.
— Вы понимаете сами, что всех я сейчас не могу наделить землей, но Бартоло — такой уважаемый человек, что я не посмею оставить без внимания его просьбу. Поезжайте с Матео в мое другое имение и пусть Бартоло присмотрит там себе землю. Обещаю выделить ему то, что он выберет. Он уже будет знать, за что работает, и будет мне выплачивать потихоньку стоимость земли. Ну что? По рукам?
Бартоло кивнул.
— Я посмотрю, — осторожно сказал он. — Если там найдется что-то подходящее, будем работать дальше. А если нет, то не обесcудьте...
Гумерсинду улыбнулся: чтобы в Бразилии не нашлось подходящей земли? Да такого быть не может!