Между тем Франческо разворачивал перед обоими итальянцами весьма радужные перспективы. Он предлагал им совместное акционерное общество: они вкладывают свои руки и головы, а Франческо все остальное. Речь шла о строительстве недорогих домов, которые можно было бы потом быстро продать и возместить свои расходы. Стройматериалы и земельные участки обеспечивал сеньор Мальяно.
— Подумайте, я не тороплю вас, — сказал Франческо, обращаясь в первую очередь к Амадео, у которого сразу же загорелись глаза, — но мне кажется, что предложение довольно выгодное.
— Мы дадим вам ответ завтра, — сказал Амадео. — У нас бригада. И мы все должны обсудить. Спасибо за ваше участие, оно нам необыкновенно дорого.
По дороге домой Амадео убеждал Матео согласиться, говоря, что такое предложение сваливается раз в жизни, и им нужно непременно воспользоваться. Матео упорно отмалчивался, но было видно, что он не согласен.
— Мальяно готовит нам какую-нибудь гадость, — наконец сказал он, — иначе просто быть не может.
— Мы оградим себя от всяких гадостей контрактом, ооговорим там каждый пункт, так всегда делают цивилизованные люди, — продолжал настаивать на своем Амадео. — И еще, ты знаешь, что я решил поселиться в вашем пансионе?
— С чего бы это?
Матео пристально посмотрел на него. Он заметил, что в тех пор как в пансионе поселилась Ортенсия, дочь доны Долорес, Амадео стал засиживаться у них допоздна. Он провожал и встречал Ортенсию такими пламенными взглядами, на которые способны только влюбленные итальянцы.
— С того, что мы сэкономим кучу времени, если поселимся вместе. Сейчас у нас пойдет такая работа, что нам пот утереть и то некогда будет!
— Имей в виду, она замужем, — мрачно предупредил Матео.
— У нее с мужем нелады, — быстро отозвался Амадео, и Матео усмехнулся: значит, он правильно понял ситуацию. — Иначе она бы не жила у матери.
— И что, надеешься на взаимность?
— Надеюсь, что уговорю тебя, упрямая голова, и мы заработаем кучу денег!
По возвращении Амадео тут же переговорил с Долорес насчет комнаты, и она не отказала ему, ей нужны были постояльцы, и чем больше, тем лучше. Она прекрасно видела, что итальянец готов ухаживать за ее дочерью, но не сомневалась, что Ортенсия сумеет поставить его на место. Дочку она воспитывала в строгих правилах, ита ничего лишнего никогда себе не позволяла.
Амадео вопреки воле Матео тут же рассказал Жулиане о разговоре с Франческо.
— Дон Франческо — благородный человек, — выслушав его, сказала она, — с ним можно иметь дело, он не обманет.
— А тебя ведь обманул! — напомнил ей Матео.
— И меня не обманывал, — твердо произнесла Жулиана. — Поверь мне, Матео, это наш шанс, и мы не должны выпускать его из рук.
— Твоя жена права, соглашайся, — поддержал ее Амадео, — я тебе то же самое твержу.
— Ладно, я еще подумаю, — нехотя буркнул Матео.
Его раздражало, что никуда ему не деться от этих Мальяно: Жулиана нянчит на руках маленькую Мальяно, а большой Мальяно вмешивается в его дела!
Франческо жил с ощущением свершившегося чуда. Неужели он назовет дом Паолы своим домом? Неужели она всегда будет рядом с ним? Неужели она сейчас ждет его?
Так оно и было. Паола ждала Франческо, готовя изысканные итальянские соусы, и, когда он вошел и вдохнул аромат всяких приправ, на него повеяло детством.
«Я вернулся к себе, — подумал он, — я снова обрел жизнь».
После обеда они долго сидели и разговаривали, как на самом деле давно уже у них повелось, а потом Франческо вместо того, чтобы уйти, просто пошел к двери комнаты для гостей, словно бы говоря: я твой гость и в любую минуту ты можешь сказать, что мне пора уходить.
Паола расценила все эти деликатности как комплексы. «Если ты не преодолеешь их, мой дорогой, то тебе даже я не смогу помочь!» — мысленно сказала она ему и, ложась в постель, надела свою самую красивую рубашку. Эта ночь будет необыкновенной, Паола не сомневалась в том. Франческо умеет любить как никто. Вот только интересно, долго он выдержит в своей комнате для гостей?
Франческо долго не выдержал. «Мы будем жить, как влюбленные!» — звучал в его ушах голос Паолы, и, повинуясь ему, он открыл дверь ее спальни и вошел.
— Слава Богу! — низким грудным голосом проворковала Паола. — А я было уже подумала, что мне придется спать в холодной постели.