Но ничего путного ему в голову не приходило, и однажды он решил подключить к этой проблеме Марко Антонио.
Тот, выслушав отца, сразу же нашел выход:
— Ты можешь поселиться в том доме, что я построил для себя и Жулианы! Он все равно пустует.
— А ты уже потерял надежду на ее возвращение?
— Со смертью Хуаниту многое изменилось, отец. Жулиана теперь не ссорится ситальянцем. Похоже, у них все наладилось... Так что ты можешь спокойно переезжать в тот дом. Тем более что построен он на твои деньги.
— Если честно, то я бы с большим удовольствием отправил туда мадам Жанет! — признался сыну Франческо. — Даже приплатил бы ей за такую услугу. Но она ведь ни за что не согласится съехать!
— А это еще неизвестно, — возразил ему Марко Антонио. — Мама в последнее время сильно изменилась. Даже стала какой-то странной. То она постоянно тебя проклинала, а теперь говорит: «Какое мне дело до него? Он живет своей жизнью, а я — своей!» и при этом как-то загадочно улыбается.
— Такого быть не может! — не поверил ему Франческо. — Вероятнее всего, она просто затаилась и на самом деле замышляет какую-нибудь пакость.
— Нет, не похоже. Она действительно изменилась! — стоял на своем Марко Антонио. — Я не могу этого утверждать, но не исключено, что у нее даже появился другой мужчина. Во всяком случае, она производит впечатление влюбленной женщины.
— А ты не ошибаешься? — усомнился Франческо. — Лично я не могу представить мадам Жанет влюбленной в кого бы то ни было!
— Возможно, и ошибаюсь, — не стал спорить Марко Антонио, — Просто мама однажды обмолвилась, что она еще достаточно молода и хотела бы начать новую жизнь. Ну, я и подумал...
— Так, может, она захочет начать новую жизнь в другом доме? — ухватился за эту подробность Франческо. Ты поговори с ней осторожно, сынок! Так сказать, прощупай почву!
Марко Антонио не ошибался, предполагая, что у доны Жанет появился возлюбленный. Но если бы ему сказали, кто именно покорил сердце неприступной мадам Жанет, Марко Антонио либо рассмеялся бы, либо воспринял это как оскорбление.
и в обоих случаях его реакция была бы оправданной, потому что дона Жанет имела несчастье влюбиться в... собственного кучера!
Он пришел в дом Мальяно по объявлению, которое Жанет поместила в газете после того, как она уволила Дамиао.
Новый кучер был молод, красив, прилично одет, и главное — он не был чернокожим, как Дамиао, что особенно понравилось Жанет.
— Наконец у нас будет кучер, на которого приятно смотреть! — сказала она служанке Луизе. — Я беру этого молодого человека на работу! Отведи его в бывшую комнату Дамиао.
— Я сделаю это с огромным удовольствием! — откликнулась Луиза, уже успевшая положить глаз на красавца кучера.
Но как она ни старалась привлечь к себе внимание Жозуэ — так звали кучера, — он оставался холоден и равнодушен к ней.
Однажды, совсем отчаявшись, Луиза ночью пришла к нему в комнату и без обиняков предложила себя в любов ницы. Но Жозуэ не принял ее жертвы.
— Уходи, Луиза, не надо меня соблазнять. Это бессмысленно, — сказал он, оттесняя ее к двери.
— Ты слишком много о себе возомнил! — обиделась Луиза, — я, видите ли, ему не подхожу! А кто тебе нужен? Сеньора? Думаешь, я слепая — не замечаю, как вы друг на друга поглядываете? Может, ты сейчас ждал ее, а не меня? Так знай: ничего у тебя не выйдет с нашей сеньорой! Даже если она в тебя и влюбится, то все равно не позволит себе опуститься до интрижки с простолюдином!
— Ты все сказала? А теперь уходи и больше никогда здесь не появляйся, — спокойно произнес Жозуэ, подумав: «Это мы еще посмотрим, кто из нас окажется прав!»
Он уже давно вел тонкую, изощренную игру с госпожой, все больше повергая Жанет в смятение, но не прибегая к активным действиям. Только взгляды — томные, смущенные, или наоборот — страстные, обжигающие, вожделенные!
Такую дерзость Жозуэ мог позволить себе, не боясь лишиться работы, потому что отчетливо видел, как трепещет под его бесстыдными взглядами бедняжка Жанет.
После ухода Луизы Жозуэ подумал, что пора уже переходить к следующему этапу обольщения. Если даже служанка заметила необычное состояние своей госпожи, то, значит, можно действовать смелее, причем без всякого риска.
На следующий день он как бы случайно дотронулся до руки Жанет и почувствовал, как она обмерла от этого прикосновения.
Потом пошел еще дальше: вместо того чтобы доставить сеньору из магазина домой, он самовольно свернул к реке и, остановив экипаж в безлюдном живописном месте, бодрым Голосом произнес: