Беатриса мучилась не только из-за брата, но и из-за Марселло.
— Я вижу, что он не понимает меня, считает взбалмошной. Но я же не могу рассказать ему истинную причину своего решения. Это было бы слишком страшно.
— А мне кажется, что между любящими не должно быть никаких тайн, — попробовала высказать своё мнение Катэрина.
— Между тобой и Маурисиу есть, не так ли? — жёстко отрезала Беатриса.
Катэрина чуть не заплакала, подумав, что не знает, можно ли теперь назвать её с мужем любящими людьми.
А Беатриса продолжила:
— Я знаю, что есть вещи, которые нельзя произносить вслух. Стоит произнести их, и они распространяются со скоростью ветра, из предположений становятся неопровержимой истиной, хотя на самом деле могут таковой не являться. Поэтому мы с тобой должны молчать. Наше молчание — залог того, что мы с тобой ошибаемся, что в действительности всё было по-другому.
Катэрина улыбнулась Беатрисе, принимая на себя обет молчания. Она так хотела, чтобы сгустившаяся над ней туча рассеялась, чтобы жизнь вновь стала простой и ясной, и она, Катэрина, вновь без памяти любила бы чудесного принца, благородного учителя сеньора Маурисиу. Она хотела этого не только ради себя, но и ради сына, над головой которого не должны были клубиться грозовые тучи.
Молодые женщины, запрятав по глубже свои страхи и тревоги, старались вести себя как можно непринуждённее, уповая на то, чтобы приезд следователя не окончился катастрофой.
Молилась Беатриса и за Марселло, прося Деву Марию, чтобы возлюбленный понял её. А в трудные минуты люди всегда обращаются за помощью к божественным силам, и забывают о них, когда счастливы...
Марселло приходилось трудно, но он на этот раз решил, во чтобы то, ни стало, выдержать характер. Констанция всячески поддерживала решимость сына.
— Пусть Беатриса сама с собой разберётся, ей это только пойдёт на пользу. Вам жить целую жизнь, сынок, — говорила она, — а в жизни чего только не бывает. Чтобы жизнь прожить, много сил нужно. Пусть до свадьбы перебесится, чтобы потом вы могли везти свой воз парочкой.
— А если она вообще передумает? — снова и снова задавал самый страшный из вопросов Марселло.
— Тогда другую себе найдёшь, — отвечала Констанция.
Она повторяла это при каждом удобном случае, стараясь приучить Марселло к мысли, что свет не сошёлся клином на Беатрисе, что жизнь будет продолжаться вне зависимости от того, будут они вместе или нет, что он непременно будет счастлив.
— А может, мне навестить Катэрину и племянника? — спрашивал мать Марселло, придя домой после рабочего дня и приняв душ.
— Лучше поправь мне навес, — отвечала Констанция, — видишь, как покосился. И ещё вина принеси из погреба.
Марселло понимал, почему мать хочет занять его хозяйственными хлопотами, и подчинялся ей. Но, поставив на стол кувшин с вином, снова спрашивал?
— А Катэрине не нужно отнести бананов и апельсинов? У нас их много в погребе.
— Когда понадобится, сама за ними придёт. Или пришлёт Беатрису, — многозначительно говорила мать, и Марселло умолкал.
За ужином Винченцо, Фарина и Констанция толковали только о смерти Мартино и раздумывали, кто мог убить его. Фарина всё вспоминал свою молодость, рассказывал, какие они с Мартино были друзья, как ухаживали за девушками, пили вино, озорничали.
— И сеньор Мартино озорничал? — с сомнением покачивала головой Констанция. — Он ведь по характеру такой был спокойный, основательный.
— Ещё как озорничал! — отзывался Фарина. — По характеру он был человек страстный, и, если ставил перед собой какую-либо цель, то не отступался от неё никогда. Думаю, что и враги у него были такие же. Он им насолил крепко, а они за это с ним и рассчитались.
Констанция сочувствовала Марии: остаться молодой неустроенной вдовой с ребёнком — нелёгкое дело.
— Может, ей имение приискать здесь, всё легче было бы, — говорила она. — Мы бы помогли ей с хозяйством.
— Добрая ты душа, Констанция, — хлопал жену по плечу Винченцо, — всем готова помочь. Но у неё своя голова на плечах. Может, она городская жительница, и ей имение ни к чему. Теперь женщины все самостоятельные.
— Лишь бы смерть мужа не легла пятном на её репутацию, — беспокоился Фарина. — Это затруднит и её жизнь. И сына. Впрочем, её мало кто знает. Да и до Мартино никому дела нет.
И тут он снова опускал голову, думая о страшной гибели Мартино и о том, кто же так ненавидел его, что отважился на убийство? Но смерть умеет хранить тайны, и эта тайна была погребена в могиле Мартино. Ключ от неё мог бы оказаться в руках у следователя, если бы он нашёл убийцу. Но найдёт ли он его?