— Вы тут оба с ума свихнулись, — рассердился Зекинью, который был ещё очень молод, и всё для него казалось простым и ясным. — Болтаете с сумасшедшей старухой и заразились от неё несварением мозгов!
— Если ты имеешь в виду Риту, то я должен тебе сказать, что она мудрее многих, нужно только научиться её понимать.
— Да я и понимать таких не хочу, — сказал Зекинью. — И дело иметь с ней — тоже.
Зекинью не боялся следователя, зато его пугала перспектива сидеть и разговаривать со старушками. Можно ли представить себе большую тоску, чем общаться со стариками!
Ему надоело уже и с Зангоном толковать, не терпелось пуститься в путь.
— Ладно, оставайтесь, — проговорил он. — А я поехал!
Не прошло и четверти часа, как он уже скакал, удаляясь от фазенды.
Услышав стук копыт, Катэрина вышла на крыльцо. Она смотрела вслед скачущему Зекинью, и сама не понимала тоски, которая вдруг сжала ей сердце. Ей тоже хотелось вырваться на простор из затхлой тяжёлой жизни, сотканной из страхов и опасений.
— Напрасно он это сделал, ох, напрасно, — вздыхала старая Рита, сожалея о Зекинью. — Всю вину обычно валят на отсутствующих. Разве не так? — она посмотрела на Форро.
Форро кивнул: именно так с ним и было. Он уехал, и всё на него свалили. Этого он и не мог простить своим приятелям, пока отбывал свой срок в тюрьме. А потом простил. Но уезжать не собирался, потому что знал, как это дорого обходится.
Глава 27
Следователь Омеру получил результат экспертизы. Выстрел был сделан из ружья системы винчестер. Это было уже кое-что, но вот если бы он нашёл и гильзу, то тогда точно знал бы, из какого именно ружья стреляли, и мог бы найти хозяина. Омеру просто мечтал ещё раз обследовать место преступления, осмотреть каждый сантиметр крыши, откуда был сделан выстрел, расспросить каждого, кто имел отношение к убитому. Ему вдруг показалось, что у него опять появился шанс, и он сможет найти убийцу, который пока ещё ходит на свободе.
«Прошло время. Я вновь опрошу свидетелей, сравню их показания, — говорил он сам себе. — Не исключено, что появится дополнительная информация, которая поможет опознать преступника».
Омеру был человеком упорным и любил доводить дело до конца. Он отправился на фазенду с твёрдым убеждением, что на этот раз убийце от него не уйти.
Появление следователя мигом взбудоражило обе фазенды. Все напряглись, забеспокоились. Пока комиссар Омеру обследовал крыши амбаров и вновь производил замеры, готовясь к новым допросам, Франсиска побежала к сыну узнать, хорошо ли спрятал своё ружьё Маурисиу.
— Может, ты меня подозреваешь в убийстве? — возмущённо вскинулся он.
— Сказать по чести, у нас с Беатрисой были такие мысли, — призналась она, — но потом мы поняли, что такого быть не может.
— И правильно поняли, — буркнул Маурисиу.
Нельзя сказать, чтобы он не занервничал. Но после того, как он выстроил для себя мощную систему защиты, сумел вытеснить чувство вины и ощутил себя хранителем родового наследия, он почувствовал себя гораздо спокойнее и увереннее. У него появилась броня, которой он защищался от своих страхов. По временам ему казалось, что он вообще вне досягаемости. Ни один человек не мог до него дотянуться. Будто бы ледяной холод охватывал его, и он становился всеобщим судьёй. Вот и сейчас он заговорил тоном судьи с Франсиской.
— А вот мои подозрения на твой счёт так быстро не рассеешь, — прибавил он и вызывающе посмотрел на мать.
— Что ты имеешь в виду? Что я убийца сеньора Мартино? — Франсиска уже стиснула зубы, как бывало всегда, когда она приходила в ярость.
— Я имею в виду твои шашни с Фариной, — отрезал сын. — Ты опять каталась на машине с проклятым итальяшкой!
— Если катанием на машине называется поездка к нотариусу для оформления документов, то я накаталась досыта! — повысила голос Франсиска. — И потом, какое ты имеешь право вмешиваться в мои дела, контролировать меня и разговаривать таким тоном?
— Право наследника! — дерзко отвечал Маурисиу, тоже переходя на повышенные тона. — Я слежу, чтобы ты не пустила наше общее достояние на ветер, не отдала его в чужие руки. Оно должно достаться моим детям и детям Беатрисы, и никому больше!
— Надеюсь, что хотя бы вдовью часть ты за мной сохранишь? — с издёвкой осведомилась Франсиска.
— С единственным условием: ты должна написать завещание в нашу пользу, — отозвался Маурисиу.
— А если я этого не сделаю? — поинтересовалась Франсиска. — Как ты знаешь, пока ещё всё находится в моих руках.