— Отказываться поздно. У моей Нины — бездна такта, доброты, она безупречно воспитана, и сердце у неё золотое. Если бы не она, меня бы давно не было бы на свете. Я буду благодарен ей до конца моих дней.
— Из благодарности не женятся. Послушайся меня, сынок. Ты можешь взять её с собой в Рио, поселить где-нибудь неподалёку от нашего дома, вы узнаете друг друга получше, и ты всё поймёшь совершенно правильно.
Про себя Антония думала: в квартале бедняков среди всякого отребья, Нина и впрямь смотрится королевой, но среди благовоспитанных начитанных барышень, играющих на фортепьяно, умеющих вести разговор, она будет выглядеть кухаркой, и Жозе Мануэл мгновенно поймёт это. Ему будет за неё стыдно, он откажется от неё.
— Считай, что я не слышал твоего предложения, мамочка! — сурово ответил сын. — Мне кажется оно постыдным, недостойным тебя. Свою жену я никогда не превращу в любовницу.
— Оно продиктовано житейской опытностью и желанием твоего блага, — отозвалась Антония.
— Мое благо в том, чтобы быть с Ниной, — твёрдо ответил Жозе Мануэл, — и прошу тебя с этим считаться. Сеньора Мадалена одна вырастила и воспитала дочь, в моих глазах она — женщина, достойная всяческого уважения, и я готов ей его оказывать. Того же жду и от тебя.
— Ты хочешь сказать, что эта поломойка будет жить с нами? — в ужасе спросила Антония.
— Нина не может оставить свою мать точно так же, как я не могу оставить тебя, — отрезал Жозе Мануэл. — Вы обе вдовы!
Антония пришла в ужас. Почему она должна впустить в свою жизнь двух совершенно чужих ей женщин? Они заведут свои порядки, будут делить с ней сына! Как она будет несчастна! Она и представить не могла, сколько бед приготовила ей судьба!
— Но она могла бы поселиться где-нибудь ещё, — пожав плечами, предложила Антония. — В таком же квартале, к какому привыкла. Твоя Нина её навещала бы.
— Мама! Я не узнаю тебя! Что ты такое говоришь! Да если я только заикнусь об этом, Нина откажется выйти за меня замуж! — Жозе Мануэл даже руками всплеснул от возмущения.
— Тем лучше будет для тебя! — величественно заявила Антония.
Жозе Мануэл понял, что лучше прекратить этот никчёмный разговор, который оставит оскомину горечи и взаимного непонимания. Ссориться с матерью, обижаться на неё в канун свадьбы он не хотел.
— Завтра я заеду за тобой и отвезу тебя в церковь, — пообещал он. — Я не хочу, чтобы ты, не дай бог, заблудилась и опоздала на церемонию. А сейчас прости! У меня ещё столько хлопот!
Он поцеловал мать, и она поцеловала его в ответ, но, несмотря на поцелуи, от прощания веяло взаимным холодом. С порога Антония окликнула сына:
— Ты не сказал мне, кто у тебя будет посажёными отцом и матерью, — спросила она. Лучше бы она не спрашивала об этом!
— Тони и его жена Камилия, — отозвался Жозе Мануэл.
— Как?! Еврейка? — пришла в ужас Антония.
— Законная жена Тони, венчанная католическим священником, — отчеканил Жозе Мануэл и закрыл за собой дверь.
Ему некогда было думать о том, в каком настроении осталась его матушка и какие недовольства она себе ещё напридумывает. Его волновало совсем другое: угощение, музыканты! Он готов был схватиться за голову, но вспомнил, что Маркус обещал ему помочь и заторопился к приятелю.
Глава 29
Уже не первую неделю Маркус пребывал в смятении и растерянности. А началось всё с церемонии вручения дипломов. Как он готовился к этой церемонии! Будущее представлялось таким ясным, таким счастливым! Он написал благодарственную речь факультету от выпускников и называл университет последним оплотом демократии. Речь его одобрил даже ректор, хотя Маркус опасался, что он вмешается и вычеркнет самые патетические пассажи. А ректор не только понял настроения молодежи, но и посочувствовал им. Все завидовали Маркусу, который будет произносить свою замечательную речь. Но Маркус передал эту честь Рафаэлу.
— Мне достаточно того, что я написал её, выразил наши чувства, — скромно сказал он, — а ты огласи их, пожалуйста, вслух.
Рафаэл почувствовал себя польщённым, ему было приятно предложение Маркуса, но для порядка он некоторое время отказывался.
— Интересно, почему ты сам-то не хочешь выступить? — спрашивал он.
— У меня другие планы, — отвечал Маркус. — На церемонию вручения я войду под руку с любимой женщиной!
Маркус произнёс вслух эту высокопарную фразу, чтобы поддержать собственную решимость поступить так, как когда-то обещал. А обещал он Жустини, что поведёт её на церемонию вручения дипломов. Было это давным-давно, с тех пор в его жизнь вошла Эулалия, девушка с медовыми устами, и он хотел бы остаться с ней навсегда. Но он не мог представить, как скажет Жустини о разрыве. И чем меньше любви оставалось в его сердце, тем внимательнее он следил за внешними проявлениями этой любви. Именно поэтому он и решил повести Жустини на церемонию, пусть все увидят, как он её уважает. Пусть и она убедится, что он относится к ней всерьёз.