Антония была приятно удивлена благородным видом посажёного отца невесты. Узнав, что Дженаро — её родной дядя и вдобавок музыкант-виртуоз, она расположилась к нему ещё больше. Оказалось, что семья невесты совсем не так безнадёжна, как ей почудилось поначалу. Да и принаряженная толпа гостей выглядела куда привлекательнее, чем накануне, когда Антония видела этих людей озабоченными и будничными.
Дженаро выразил восхищение прозорливостью сеньоры Антонии.
— Вы могли бы противиться браку своего сына, — сказал он, — но вы с мудростью, свойственной женскому сердцу, благословили его, и поэтому можете надеяться на благие плоды — счастье детей и внуков.
Витиеватая речь итальянца понравилась Антонии, пришлись по сердцу и похвалы, тем более, тем менее были заслужены. Антония и в самом деле почувствовала себя мудрой устроительницей всеобщего счастья, и в качестве таковой стала излучать доброжелательность и благоволение.
Жозе Мануэл высматривал Нину. Его нетерпеливому сердцу минута казалась часом, ему мерещилось, что Нина уже опаздывает! Уже опоздала! Никогда не придёт! Он был в отчаянии. «Она поняла, что не сможет ужиться с моей матерью, — с ужасом думал он. — И решила не выходить за меня замуж!»
Именно в эту минуту и появилась Нина. Она была ослепительна в своём подвенечном платье, венке и фате. Дженаро с гордостью взял племянницу под руку, чтобы вести её в церковь, а Антония с неожиданной сердечностью, к большому изумлению Нины, поцеловала её.
«Жозе Мануэл лучше знает свою матушку, — подумала она. — Мне надо больше доверять будущему мужу».
Камилия и Тони встали за женихом, Мариуза и Дженаро за невестой, Мадалена и Антония уселись рядышком на первой скамейке, все остальные скамейки заполнили гости и любопытные, и венчание началось.
Спокойно и радостно отвечали на вопросы священника жених и невеста, любовно смотрели друг на друга, обещая вечную верность на земле и на небе.
И вдруг заминка! Кольца! Где кольца, символ верности, которые падре должен был надеть им на пальцы, скрепляя навечно их союз? Сердце Жозе Мануэла ухнуло вниз! Он же поручил всё Маркусу! Сам выбрал кольца и передал их ему в коробочке! Неужели этот вертопрах?..
Вертопрах всего только пошутил. Ему казалось это смешным — если он чуть помедлит, разыскивая кольца по карманам, сделает вид, что не находит их и, наконец, найдет.
Если бы не венчание, Жозе Мануэл прибил бы его за такие шутки! Но дальше, слава богу, всё шло как по маслу. Новоявленные муж и жена поцеловались, друзья и близкие прослезились, и вот уже молодая красивая пара рука об руку вышла из церкви.
Музыканты грянули марш. Развеселившийся народ заспешил за столы. Пир пошёл горой. Старики чинно вели разговоры за стаканом вина, а молодёжь, едва выпив по стакану вина за здоровье молодых и перекусив, отправилась танцевать.
Мадалена и Антония сидели рядышком уже и за столом, мирно беседуя и находя много точек соприкосновения, как-никак они обе были женщинами с большим жизненным опытом, любящими матерями, которые готовы были многим поступиться ради счастья детей. Они сидели, разговаривали, любовались танцующей молодёжью, которая плясала от души, с огоньком, со страстью.
Вместе со всеми со страстью отплясывала и Мария. Ей вдруг, стало жарко и весело, она танцевала с Маркусом, смотрела ему в глаза и чувствовала, что его взгляд зажигается ей в ответ. В жизни каждой женщины бывает миг, когда она чувствует себя всесильной. Именно такой, всесильной почувствовала себя и Мария. И на следующий танец пригласила Тони. Как она на него смотрела! Как льнула к нему и затем внезапно отстранялась! И Тони тянулся за ней, был готов откликнуться на каждое её движение. Мария ощутила, что он в её власти, и поддалась искушению, шепнув:
— После танца я уведу тебя! Навсегда!
Но слова не сблизили их, а разделили. Они подействовали на Тони как ледяная вода, они его отрезвили. Волшебная нить оборвалась. Мария поняла, что проиграла, но не пожелала сдаваться. Как могла она расстаться с ощущением всесилия?
Жозе Мануэл уловил страдающий взгляд Тони, и ринулся на помощь другу.
— Жениху нельзя отказывать, — произнёс он, подхватив Марию и продолжая с ней танцевать.
Мария враз поникла, дотанцевала танец и простилась с Жозе Мануэлом, поблагодарив его за чудесный праздник.
Жозе Мануэл после Марии подхватил Нину и увлёк её за собой.
— Пора бежать, — шепнул он ей.
И они сбежали.