Мария попробовала посоветоваться с Мариузой. Но что ей могла посоветовать Мариуза?
— Больше всего меня волнует мой мальчик, — повторяла ей Мария.
— Я понимаю тебя, — вздыхала Мариуза. — Но стоит ли уж так волноваться? Отец всегда останется отцом. Эти узы никто не может разрушить.
— Но Тони не чувствует себя отцом! — горестно воскликнула Мария.
— Это придёт, — успокаивала её Мариуза, — мужчины медленно созревают для отцовства, но зато, если уж любят своих детей, то точь-в-точь, как Отец наш Небесный.
«Вот это верные слова, — подумала Мария, — сколько же мы терпим по воле нашего Отца Небесного!»
Мария извинилась перед Дженаро, надеясь, что тот замолвит за неё слово перед Тони.
— Я так раскаиваюсь в том, что случилось, — сказала она, и на глазах у неё появились слёзы: Тони не приходил к ней уже целых три дня.
— Я не хотел обижать тебя, но я был против того, чтобы ты приходила на свадьбу, — сказал Дженаро. — Семья есть семья, и ты должна понимать это. Они обвенчались в церкви, и ты пойдёшь против Бога, если разрушишь семью Тони.
Слёзы полились из глаз Марии градом: почему все были так суровы с ней? Почему она должна была понимать всех? Почему никто не хотел понять её? И родной отец, и Дженаро приложили руку к её несчастьям, а теперь один из них требовал от неё, чтобы она смирилась и терпела то, что они оба для неё устроили! Это было такой несправедливостью, что у Марии перехватывало дыхание, и в груди загорался огонь. Она много терпела, но её терпению пришёл конец!
Дженаро видел, в каком тяжёлом состоянии находится Мария, он не хотел её обижать и даже постарался утешить.
— Вот увидишь, ты найдёшь своё счастье, — сказал он. — Ты молода, красива, богата, свободна. Ты и сейчас счастлива, но только не понимаешь этого!
Дженаро вздохнул, подумав, что ни один человек не ценит того, что ему дано, и непременно хочет невозможного.
Утешение Дженаро прозвучало для Марии как оскорбление. Слёзы её мгновенно высохли. Она поняла, что здесь ей помощи ждать не следует.
— Спасибо на добром слове, — произнесла она. — Я тоже надеюсь, что у меня есть все основания быть счастливой.
Она гордо вскинула голову и направилась к выходу. Ей просто необходимо было пройтись, она задыхалась в этом замкнутом пространстве, словно в тюрьме!
У ворот пансиона она столкнулась с Тони, он шёл к отцу, чтобы поделиться с ним новостью, которая, в конце концов, была радостной. За эти дни он успел освоиться с ней и стал привыкать к мысли, что у них с Камилией будет ребёнок. Жалость к Камилии, потерявшей их первенца, заставила его вернуться в семью, и мысль о том, что жена наконец-то утешится, была отрадной. Очень радовались и Эзекиел, и Ципора. В доме царила праздничная атмосфера, которая была приятна и Тони. Он чувствовал себя виноватым перед этими людьми, которым принёс немало несчастий, и если теперь, наконец, они утешились и обрадовались, то он был этому рад. Ему хотелось, чтобы все были счастливы и довольны, а он жил какой-то своей отдельной жизнью, иногда соприкасаясь с этими довольными и счастливыми людьми. Думал он и о предстоящей встрече с Марией, и она его не радовала. Ничего спокойного и радостного эта встреча не сулила.
— Не бросай меня! — были первые слова, которые сказала ему Мария.
— Пойдём, поговорим, — с гнетущим чувством печали предложил Тони, он так не любил выяснять отношения, но на этот раз выяснение было неизбежным.
Они вошли в пансион и поднялись в комнату Марии. Мария бросилась на шею Тони.
— Я так стосковалась по тебе, почему ты не приходил? — простонала она.
Тони стоял, как каменный, и вместо ответного объятия разомкнул её руки.
— Погоди, Мария. Ты знаешь, что многое не в нашей воле. Ты зря пришла на свадьбу, — сказал он. Камилия узнала тебя, потому что статуэтка, которую я вылепил, была очень на тебя похожа. Моей семье не нужно было знать, что ты приехала, что живёшь так близко.
Марии больно было услышать об этом.
— Твоей семье? — вспыхнула она. — А я не твоя семья?
— Камилия ждёт ребёнка. Ей опасно волноваться. Мы потеряли нашего первенца, и теперь с ней нужно обращаться особенно бережно!
Лучше бы он не произносил этих слов!
— Твоего первенца выносила я! — выкрикнула она с нестерпимой болью, потому что разом припомнила всё, что пережила в Чивите, ожидая своего Мартинью. Вспомнила уничтожающие скандалы, которые устраивал ей отец, собственную беззащитность, враждебность и неприязнь Дженаро, который не пожелал дать ей кров. Только Роза и бабушка помогали ей в те тяжёлые минуты, когда она скиталась, пытаясь найти кров для себя и будущего ребёнка.