Он спокойно прошёл в своё купе, позволил себе немного поспать, а потом, когда пассажиры и проводники погрузились в глубокий сон, отправился в другой вагон, где в одноместном купе ехала Фиорелла.
Она уже устала ждать Фарину и тоже вздремнула, а он перерезал ей горло так быстро, что несчастная Фиорелла даже и не успела проснуться.
— Вот так— то будет лучше, — произнёс вслух Фарина, пряча окровавленный нож в кожаный чехол. — Если повезёт, то твой труп, дорогая, обнаружат только завтра утром. А у меня начнётся новая светлая жизнь!
Из купе Фиореллы он вышел, никем не замеченный, и остаток пути провёл уже в своём вагоне.
К конечной станции поезд подошёл ещё до рассвета, когда вокруг было темно. Беатриса стала искать машину, на которой можно было бы доехать до дома, но не нашла и устроилась на скамейке в малюсеньком помещении станции, надеясь, что с наступлением утра здесь будет можно взять такси.
В этот момент к ней и подошёл Фарина, изобразив бурное удивление:
— Беатриса?! Как ты здесь очутилась?
Ей пришлось сказать, что она ездила в город за лекарствами для Констанции.
Фарина сделал вид, будто поверил ей, и предложил вместе поехать домой:
— Я попросил своего друга комиссара оставить здесь для меня машину. Пойдём, она стоит за углом.
Беатриса стала отказываться, говорить, что утром за ней приедет на повозке Винченцо, но Фарина сказал, что Марселло потом сам отвезёт её к свекрови и Винченцо даже не придётся ехать на станцию.
Отказываться и дальше Беатрисе показалось неразумным — это может вызвать у Фарины подозрения, — и в конце концов она пошла с ним к машине.
А по дороге он учинил ей допрос, вытряхнул из сумки все её вещи и, не обнаружив там папки, стал кулаками выбивать из неё признание. Беатриса плакала, кричала, но её никто не услышал, потому что вокруг не было ни души.
Не добившись от неё ничего, Фарина усыпил Беатрису эфиром и в таком состоянии привёз её домой. Тихо, на цыпочках прокрался в спальню, где безмятежным сном спала Франсиска, и, взяв ключ от подвала, в котором хранились драгоценности, на руках перенёс туда Беатрису.
— Ты будешь сидеть здесь до тех пор, пока не скажешь, где находится папка! — пригрозил он ей, хотя она и не могла его услышать, пребывая в бессознательном состоянии.
Очнувшись спустя некоторое время и обнаружив себя запертой в подвале, Беатриса стала кричать и стучать в стены, но до поверхности, где находились её близкие, доносился только едва уловимый шум, который, впрочем, сумела расслышать Жулия.
— Мне кажется, я слышу какой— то странный шум внизу, — сказала она Франсиске.
— Это, наверное, крысы, — тотчас же выдвинул свою версию Фарина. — Я недавно видел там одну.
— Крысы? Какой ужас! Надо срочно завести кота! — внёс предложение Марселло, но Фарина осадил его:
— Не суетись! Лучше поезжай к родителям, узнай, как там чувствует себя твоя мать и Беатриса.
Между тем к вечеру до фазенды докатился слух о том, что в поезде была найдена молодая женщина с перерезанным горлом. У Риты тоже появилось дурное предчувствие, и Марселло в страшной тревоге помчался к комиссару, потом, выяснив, что убита была другая, никому не известная женщина без документов, поехал к своим родителям на дальнюю фазенду, но Беатрисы и там не было.
— Мама, ты присмотри пока за нашим Винченцо, — попросил он Констанцию, — а я поеду обратно. Может, Беатриса уже в пути, и я встречу её на станции?
Пока Марселло разыскивал Беатрису по окрестностям фазенды, Фарина заставил Франсиску выпить снотворное, объяснив, что это замечательное общеукрепляющее средство, которое необходимо принимать кормящим матерям. Франсиска вскоре уснула крепким сном, и Фарина смог беспрепятственно спуститься в подвал.
— Я принёс тебе немного воды, — сказал он Беатрисе. — Выпей и ответь мне, куда ты подевала папку?
Выпив воду, Беатриса ответила ему:
— Если я скажу, где папка, вы меня убьёте.
— А если не скажешь — умрёшь здесь от голода и холода.
— Выпустите меня отсюда, у меня ведь маленький ребёнок! — взмолилась Беатриса. — Неужели в вас не осталось ничего человеческого? Я никому ничего не скажу и дам вам возможность бежать отсюда!
— Ты предлагаешь мне сделку? — засмеялся Фарина.
— Да.
— Вот как? Значит, ты считаешь меня дурачком? Нет, ты ошибаешься. Приказывать буду я! Ты останешься здесь. Кричать бессмысленно, утром все решили, что в подвале водятся крысы. Где папка?