— Всё может быть, — жёстко и безнадёжно отозвалась Франсиска.
— Она вернулась в гостиную и поделилась новостью с Фариной. От него она не могла, не хотела ничего скрывать. Этот человек стал ей самым близким на свете, с ним она собиралась прожить всю свою жизнь, и он должен был узнать о случившемся с ней несчастье. Франсиска рассказала Фарине о тайнике, о котором до сих пор знали только они втроём: она сама, Беатриса и Маурисиу.
Беатриса вернулась и передала ответ Маурисиу: «Я не сумасшедший, чтобы обкрадывать свою мать».
— Я поговорю с ним сам, — решил Фарина. — Поговорю как мужчина с мужчиной.
— Маурисиу обосновался в старом бараке, — сообщила Беатриса и указала тропинку к нему.
Подойдя к бараку, Фарина услышал лязганье затвора и слова Маурисиу:
— Теперь я убью и второго итальяшку!
Фарина распахнул дверь.
— Ты меня собрался убить? — спросил он с порога.
— Да! Я убью тебя! Убью! — заревел Маурисиу, кидаясь на Фарину.
Однако Фарине удалось вырвать ружьё из рук Маурисиу, несмотря на то, что сумасшедшие во время припадка становятся необыкновенно сильными. Теперь уже Фарина направил ствол на несчастного и, пригрозив полицией, потребовал признания. Маурисиу упал на колени и признался, что убил Мартино.
— Убей теперь меня, — попросил он. — Убей, как убил моего отца! Иначе я всё равно убью тебя! Вместе на этом свете нам не жить!
— Мне жаль тебя, — произнёс Фарина. — А ещё больше мне жаль твою мать. Подумай о ней, и, может быть, сердце твоё смягчится.
— Когда я о ней думаю, — простонал Маурисиу, — я ненавижу тебя за то, что ты смеешь приближаться к ней! Я хочу уничтожить тебя, стереть с лица земли.
Глаза Маурисиу налились кровью, ещё немного — и на губах выступила бы пена.
— Несчастный, — произнёс Фарина и вышел, крепко прижимая к себе ружьё. — Он совершенно невменяем. Суд бы его оправдал.
Глава 4
Мария тщетно пыталась выяснить, где поселился Тони. Она тосковала без него, худела, бледнела. Стоило маленькому Мартино спросить её: «Где же папа?» — у неё на глазах появлялись слёзы.
Мариуза с жалостью поглядывала на неё. Вечерами они сидели рядышком в опустевшей гостиной, пили кофе и по очереди вздыхали.
— Будем дожидаться нового учебного года, — со вздохом говорила Мариуза. — Тогда появятся новые постояльцы. Помните, как было шумно в нашей гостиной? А теперь остались только вы да сеньор Маркус. Интересно, как там дела у нашего маэстро? Нам его так не хватает!
— Вы расстраиваетесь из— за денег? Если у вас будет нужда в них, я охотно помогу вам, не огорчайтесь, — отзывалась Мария. — А сеньор Дженаро на днях доберётся до Италии... Я надеюсь, что он отыщет мою бабушку, и они вдвоём к нам вернутся. Мне тоже его очень не хватает. А уж как мне не хватает Тони!..
Зато из соседней комнаты, где сидели Бруну и Изабела, чаще слышался смех, а не вздохи. Слыша его, обе женщины издыхали ещё горше.
— Уходит Бруну всегда вовремя, — шёпотом сообщала Мариуза Марии, — зато потом, у калитки они стоят до полуночи. Боюсь, что они уже целуются. Только бы Изабела доучилась, а там пусть делают что хотят, — снова вздыхала она.
— Пусть лучше поженятся, — вздыхала в ответ Мария. — Никому не ведомо, как жизнь сложится...
Маркус изредка присоединялся к двум печальным женщинам. Он по— прежнему работал репортёром и бегал по городу с утра до ночи.
— Какой же ты репортёр, — упрекнула его как— то Мария, — если до сих пор не можешь найти Тони? Ты же хотел предложить ему работу, а он, может быть, голодает?
Маркусу стало стыдно. Он, в самом деле, вёл себя как последний эгоист. Но у него было оправдание: он страдал, у него были сердечные неприятности. После того как Эулалия осмелилась появиться в публичном доме, он смотреть на неё не хотел. Такого поступка от порядочной воспитанной девушки он не ждал. Разве можно жениться на девушке, которая способна на подобный поступок? С такой женой не будешь знать ни минуты покоя! Конечно, Жустини была гораздо надёжнее, если можно говорить о надёжности публичной женщины... Словом, Маркус запутался, страдал, и ему было не до Тони. Но, пристыженный Марией, он отправился в бордель, где Тони играл по— прежнему, чтобы с ним повидаться. Однако девушки сказали ему, что вот уже второй день Тони не приходит, и страшно обрадовались возможности выяснить через Маркуса почему. Адрес они ему дали, и Маркус отправился навестить приятеля.
Войдя в комнатку Тони, которая была больше похожа на склеп, чем на жильё, он всплеснул руками и, подсев к лежащему на кровати Тони, быстро заговорил: