— Ну не обижайся, Нина, прости меня! — взмолился Жозе Мануэл.
— Я на тебя не обижаюсь, — сказала она, наконец. — Просто мне нужна работа. Я ведь работала всю жизнь и не могу сидеть дома, выглядывая тебя в окошко.
— Но, что же, ты сможешь делать, какую работу найдёшь? — озабоченно спросил Жозе Мануэл. — Вернёшься на ткацкую фабрику, чтобы горбатиться у станка?
Нина опять обиделась:
— Я была отличной ткачихой и гордилась этим!
Жозе Мануэл поморщился от досады:
— Но тогда ты была не замужем, тебе приходилось кормить себя. Теперь же ты собираешься работать уже не ради куска хлеба, а просто из упрямства. И я не знаю, как тебя вразумить, какие слова найти. Мне остаётся только признать своё бессилие, а ты делай что хочешь...
— И сделаю! — сказала Нина.
На следующий день она вышла из дома с твёрдым намерением найти работу.
Для начала решила купить профсоюзную газету, которая ухитрялась раздобывать и печатать информацию о том, на каких фабриках планируется расширение производства и сколько рабочих там дополнительно потребуется.
Парень, продававший газеты, оказался приветливым и разговорчивым.
— Сегодня очень интересный номер! — сказал он, вручая Нине газету. — Вы уже слышали о том, что президент под давлением коммунистов согласился предоставить избирательное право женщинам? Нет, не слышали? Так почитайте об этом на первой полосе! А ещё я советую вам обратить внимание на статью «Станки не ткут сами». Это гвоздь номера! Поверьте мне, я в таких вещах разбираюсь.
— Я вам верю, — улыбнулась Нина. — А эта статья, судя по заголовку, о ткачихах?
— Да, но не только о них. Это гневный выпад против антинародной политики нашего президента! Вы прочитайте, и сами всё поймёте.
Газета действительно оказалась очень интересной, Нина прочитала её от корки до корки. А статья о ткачихах взволновала её до глубины души. Она прочитала её несколько раз, сопереживая каждому слову:
«...Они входят в ворота фабрик, словно стадо, — ещё не осознавая собственной силы и не понимая, что могут и должны бороться за свои права, поскольку станки не ткут сами. Это они, подневольные ткачихи, приводят в движение машины, и ткани, созданные их трудом, потом и кровью, носит затем вся страна. Так, изо дня в день, они сгибаются над ткацкими станками, старея от тяжкого труда гораздо быстрее, чем эти станки. Вчера ещё один фабричный гудок не прозвучал в городе. Ещё одни ворота не открылись. Ещё одна сотня неизвестных героинь вернулась домой в полном отчаянии.
Фабрики закрываются по всей стране, а в то же время диктатор Жетулиу Варгас намеревается компенсировать банкам половину той огромной суммы, которую им задолжали производители кофе. Раскошеливайся, друг, потому что, как всегда, платить будешь ты! Правительство ещё раз облагодетельствует господ банкиров и землевладельцев за твой счёт. Расплачиваться всё равно придётся тебе, даже если ты вчера или сегодня лишился своего места у станка и не имеешь средств для того, чтобы прокормить собственную семью...
Антонио Ферьяно».
Поначалу Нина не обратила внимания на подпись под статьёй, но потом до неё вдруг дошло, что это же, имя и фамилия её двоюродного брата! Неужели Тони мог написать такую хорошую, острую статью? Ведь он же не журналист, а музыкант. Нина давно его не видела, но знала от дяди Дженаро, что Тони играет на фортепьяно в каком— то ресторане. Может, это случайное совпадение? Может, автор статьи всего лишь тёзка и однофамилец Тони?
Чтобы не теряться в догадках, Нина решила поехать в пансион и там всё разузнать, но к ней неожиданно нагрянула Мадалена.
— Ты давно меня не навещала, а я по тебе соскучилась, — объявила она причину своего визита. — Как ты тут поживаешь, какие у тебя новости?
— У меня есть потрясающая новость! — поспешила обрадовать её Нина. — Видишь эту статью? Её написал Антонио Ферьяно. Я точно не знаю, но думаю, что это наш Тони!
— А о чём статья? — спросила Мадалена.
— О тяжком труде ткачих, о безработице, о безнравственной политике Жетулиу Варгаса. Это очень смелая статья!
Мадалена печально покачала головой:
— Если тут говорится про политику, то можешь не сомневаться, что это написал твой брат. Он не зря похож на своего дядю Джузеппе. Наверняка, тоже подцепил эту заразу. Ох, бедная Мария! Пусть она готовится плакать так же горько и безутешно, как плакала я...
Мария довольно долго не знала, что Тони работает наборщиком в типографии, куда его взяли по рекомендации Маркуса. Не знал этого и Дженаро. Тони говорил им, что он будто бы играет на фортепиано в ресторане.