Никакой необходимости скрывать правду у Тони не было, просто он однажды солгал Марии, поздно вернувшись домой после тайного свидания с Камилией. От него пахло женскими духами, Мария, уловив этот запах, конечно же, спросила, где он был, и Тони пришлось соврать про ресторан, в котором ему якобы предложили работу пианиста. Мария поделилась этой радостной новостью со всеми обитателями пансиона, и таким образом Тони стал заложником собственной лжи.
Теперь ему каждый вечер приходилось делать вид, будто он идёт на работу, а потом допоздна бесцельно бродить по городу. Но хуже всего было то, что, возвращаясь «с работы», он не приносил домой никаких денег. Мария из деликатности не спрашивала его о деньгах, зато Дженаро был дотошен в своих расспросах, донимая ими Тони каждый день. Его интересовало буквально всё: где находится ресторан; какой марки рояль там установлен, какой репертуар приходится исполнять Тони и насколько хорошо это у него получается; когда ему выдадут первое жалованье и почему сейчас он не приносит домой чаевых?..
Тони выкручивался, как мог. Дженаро и Марии очень хотелось послушать его игру в ресторане, а Тони отвечал им, что его взяли туда с испытательным сроком, у него пока не всё получается и ему будет неловко играть в их присутствии.
— Я сейчас играю там бесплатно, мне даже чаевых не дают, — вворачивал он, прикрываясь мифическим испытательным сроком.
Позже, когда Маркус устроил его в типографию, Тони продолжал делать вид, будто работает в ресторане. Ему не хотелось объяснять отцу, почему он не выдержал проверку «испытательным сроком».
Тони теперь не бродил вечерами по городу, а едва ли, не до полуночи набирал очередной газетный номер, и от него уже не пахло духами, что, конечно же, радовало, но и удивляло Марию.
— На каком рояле ты играешь? — спрашивала она. — У тебя часто бывают испачканы манжеты, и я не могу их ничем отстирать. Приходится чистить их бензином. Это что, краска? Может, твой рояль покрыли плохим лаком?
Тони притворялся, будто не понимает, о чём она говорит.
— Рояль как рояль, — отвечал он, пожимая плечами. — Не знаю, откуда берутся эти пятна!..
Там, в типографии, набирая газетные тексты, Тони не только обучался португальскому языку, но и невольно впитывал в себя демократические идеи, содержащиеся в большинстве статей и заметок. Маркус, работавший репортёром в профсоюзной газете, тоже частенько вольнодумствовал в разговорах с Тони, а когда обнаружил в нём единомышленника, то предложил ему написать заметку о бесправном положении ткачих. Выбор темы он объяснил просто:
— Ты наверняка многое знаешь от Нины, тебе будет несложно это сделать.
— Но я ещё плохо знаю португальский язык...
— А ты напиши по— итальянски! Если у тебя получится хорошая заметка, я потом переведу её на португальский, — нашёлся Маркус.
Тони с энтузиазмом взялся за новое дело, и у него получилась даже не заметка, а целая статья, которую сразу же опубликовала профсоюзная газета.
Скрывать свою первую публикацию Тони не стал — принёс газету домой и, наконец, признался Дженаро и Марии, что работает не в ресторане, а в типографии.
Дженаро огорчился, а когда прочитал статью, то ещё и разгневался:
— Ты что, решил пойти по стопам своего любимого дяди Джузеппе? Может, ты забыл, к чему привело его увлечение коммунистическими идеями? К тюрьме и чахотке! Ты этого для себя хочешь?
— Папа, перестань, — с досадой произнёс Тони. — Мне предложили написать заметку, чтобы выяснить, есть ли у меня литературные способности, я и написал. И очень рад, что мой материал напечатали! Так что ты не омрачай мою радость своими тревогами.
— Но ты публично обозвал президента диктатором! За это тебя могут и арестовать!
— Никто меня не арестует! — самонадеянно заявил Тони.
Маркус же, втравивший его в эту опасную историю, принялся теперь успокаивать Дженаро:
— Сеньор маэстро, не устраивайте бурю в стакане воды. Речь идёт о профсоюзной газетке с мизерным тиражом. Её никто не читает.
— Пусть даже так, но я всё равно не хочу, чтобы мой сын ввязывался в политику, — стоял на своём Дженаро. — Ты должен уйти из этой типографии, Тони, пока тебя там окончательно не завербовали коммунисты!
— И не подумаю, — сказал Тони. — Мне нравится эта работа.
Маркус вновь выступил в роли адвоката:
— Сеньор Дженаро, вы забываете о том, что, работая в типографии, Тони учится португальскому языку. А это лучше, чем ходить в школу. Понимаете, он берёт букву за буквой и вкладывает их в наборный стол, составляя, таким образом, слова и фразы на португальском языке. Это устаревшая технология — в той газете, где работаю я, набор делают на линотипах, но для Тони эта допотопная типография — просто находка! Скоро он будет писать по— португальски лучше меня!