«Это беда, это сумасшествие!» — подумал Маурисиу и поспешил за помощью к старухе Рите.
— Помоги мне, Рита! — взмолился он. — Я опять теряю рассудок. Мне кажется, что Фарина — опасный человек, хотя я знаю, что это не так.
— И чем же он, по— твоему, опасен? — озабоченно спросила Рита.
— До сих пор это было лишь чувство, которое я не мог объяснить. Но сегодня ночью я вдруг отчётливо услышал голос, который сказал мне, чем опасен Фарина. Ему нужно всё, без остатка: дом, фазенда, моя мать, которую он уже подчинил себе. Всё это он хочет заполучить для своего ребёнка, а меня и Беатрису собирается вышвырнуть вон!
Рита скорбно покачала головой и сказала назидательным тоном:
— Не нужно доверяться голосам. Ты же не знаешь, кому принадлежал тот голос, что не давал тебе спать сегодня ночью. Может, это как раз и был твой враг, пытавшийся сбить тебя с толку! И Фарину... не трогай.
— Но что мне делать с этим ужасным чувством? Как от него избавиться?
— Ты не можешь от него избавиться, это не в твоей власти, — сказала Рита. — Но ты не должен следовать ему в своих поступках. Не поддавайся ему! Сто раз подумай, прежде чем сделать что— нибудь. Только так ты сможешь защитить и себя, и мать, и сестру.
Совет Риты не принёс утешения Маурисиу, но всё же, после беседы с ней ему стало немного легче.
Уже подходя к своему особняку, он увидел, как возле домика Риты остановилась коляска и из неё вышли Катэрина и Зекинью. Не желая встречаться с бывшей женой даже взглядом, Маурисиу ускорил шаг...
А Катэрина и Зекинью тем временем весело приветствовали Риту, Жулию и Зангона.
— Дружище Зангон, мы приехали узнать, готовы ли вы с Жулией отправиться на новые земли! — сообщил Зекинью без каких— либо предисловий.
Зангон был вынужден его огорчить, сказав, что он твёрдо решил осесть на этой фазенде и в ближайшее время никуда не поедет.
Зекинью же, не зная, чем было обусловлено такое решение Зангона, принялся его уговаривать:
— Ты что, совсем потерял вкус к вольной жизни? Он, видите ли, решил осесть! А что ты будешь тут иметь? Хозяйский табун? А там не будет никаких хозяев, только дикие быки, рыбы в реках и птицы на огромных деревьях. Представь: вы с Жулией просыпаетесь под звонкий птичий щебет, выходите из своей хижины, а вокруг прыгают мартышки, порхают попугаи...
— Не трудись, тебе не удастся меня соблазнить, — сказал Зангон. — Мы с Жулией никуда не поедем, потому, что не можем оставить здесь её бабушку.
— Да— а, не ожидал я от тебя такого... — опечалился Зекинью. — Неужели наши пути и вправду расходятся?
— А ты что, всё равно поедешь туда и один, без меня?! — спросил изумлённый Зангон.
— Да, поеду, — беспечно заявил Зекинью. — Только не один, а с Катэриной!
— И ты не побоишься ехать в такую даль, в неведомые места? — спросила Жулия у Катэрины.
— С Зекинью мне ничего не страшно, — ответила та.
Рита, молча слушавшая их разговор, сочла необходимым вмешаться и увела Катэрину в свою каморку, где хранились всякие целебные травы и снадобья.
— Сегодня у меня был Маурисиу, — начала она издалека, но Катэрина её тут же прервала:
— Мне это не интересно! Я живу теперь с Зекинью.
— А ты всё же выслушай старуху, — настойчиво произнесла Рита. — Я хотела сказать, что Маурисиу сейчас плохо, но за него я более спокойна, чем за тебя.
— Напрасно беспокоитесь, со мной всё в порядке!
— Нет, Катэрина, я всё вижу! — строго сказала Рита. — Ты совсем плоха. Тебе нужно вспомнить, что у тебя есть ум и сердце, пока ты не натворила новых бед!
— Я ничего дурного не сделала! — вскинулась на старуху Катэрина.
— Ты согрешила против собственного мужа! — перешла к открытым обвинениям Рита. — Не поддержала его в беде, спуталась с Зекинью. И сына ты потеряла по собственной вине.
— Да как вы смеете?! — возмутилась Катэрина. — Мой мальчик умер от кори!
— Это было наказание! — пояснила Рита. — Ты была наказана за свою глупость и бессердечие. Одумайся, Катэрина! Не надейся на Зекинью, иначе ты себя погубишь!
После того разговора с Ритой Катэрина стала неузнаваемой. Она бродила целыми днями по фазенде, никого не замечая, никого не слыша. От еды она отказывалась, Зекинью к себе не допускала, а когда он проявил настойчивость, вообще выгнала его из своей спальни.
Однажды она ушла из дома ещё до рассвета, когда все спали. Утром Констанция забила тревогу, не обнаружив дочери:
— Надо искать её! Она же не в себе, с ней может случиться любое несчастье!