— Я и позабочусь. Сам. Как сочту нужным.
— Нет, ты о семье вообще не думаешь. Возвращаешься поздно, весь пропахший духами Камилии...
— Папа!..
— Ничего не говори. Я сам знаю, что Камилия красавица. Но Мария — святая. Она делает всё, чтобы спасти семью.
— Она не должна была ничего предпринимать, не посоветовавшись со мной!
— Твою реакцию можно было предугадать заранее, — скептически заметил Дженаро. — Я считаю, Мария правильно сделала, поставив тебя перед фактом. Ты не оставил ей выбора.
— Она только напрасно выбросила деньги. Я всё равно не буду там жить, — заявил Тони, и Дженаро явно приуныл.
— Но ты должен хотя бы поехать с ней и посмотреть фазенду, — сказал он, уже не требуя, а почти умоляя сына.
— Я не хочу даже смотреть на неё!
— И ты позволишь матери своего сына ехать туда одной?!
— Ладно, я поеду, посмотрю, — сдался Тони. — Но жить там я не собираюсь.
Дженаро был так огорчён его ответом, что, сам того не желая, выплеснул своё раздражение на Мариузу, некстати подвернувшуюся ему под руку.
— Я слышала, Тони согласился уехать на фазенду, — сказала она, неверно оценив обстановку. — Мне будет очень не хватать их, особенно Мартинью. Я к нему так привязалась! И вам будет скучно без них.
— Не будет!
Мариуза с изумлением посмотрела на Дженаро:
— Что с вами, маэстро? Вы хотите сказать, что рады их отъезду?
— Да, рад. Я и сам бы уехал, но меня здесь удерживает музыка!
— У вас ещё есть я, ваша верная подруга, — напомнила ему Мариуза, а он её ни с того ни с сего обидел:
— Подруги приходят и уходят, а музыка остаётся. Ясно, дона Мариуза?
Предстоящую поездку на фазенду Тони рассматривал всего лишь как тягостную семейную обязанность, и не иначе. Жить там постоянно он ни в коей мере не собирался. Но дело сделано, Мария совершила глупость, а ему, Тони, нужно нести ответственность, в том числе, и за поступки своей жены. Таковы обязанности человека, связавшего себя однажды брачными узами. И тут ничего не поделаешь, этому бессмысленно сопротивляться.
Примерно в таких выражениях Тони и объяснил Жакобину, почему он должен на какое— то время уехать из города, а тот усмотрел в его поездке чуть ли не предательство политических интересов.
— Если ты сейчас туда уедешь, то очень скоро откажешься от нашей борьбы, — предрёк Жакобину. — Любая собственность — это путы, связывающие человека по рукам и ногам, а земля — вообще особая статья. Это погибель для революционера! Ты и сам не заметишь, как врастёшь в неё, и уже никогда не сможешь вырваться оттуда на свободу!
— Но моя жена купила землю, и я должен что— то с ней делать, — робко возразил Тони.
— Если ты станешь жить по указке жены, то однажды посмотришь на неё и сына и почувствуешь в своём сердце ненависть, — продолжил нагнетать страсти Жакобину.
— Я никогда не возненавижу сына! — оспорил его утверждение Тони, но Жакобину это лишь добавило полемического пафоса.
— Ещё как возненавидишь! — уверенно заявил он. — Однажды ты представишь, какую жизнь мог бы прожить, но не прожил из— за них, и в тебе возникнет желание задушить Марию и бежать от собственного сына куда глаза глядят. А вернуться назад уже будет невозможно! Тони, ты пойми главное: человек, который хочет воплотить свою мечту, должен решительно преодолевать все препятствия, даже если препятствием становятся его близкие!
— Я посмотрю фазенду и на месте решу, что с ней делать, — сказал Тони. — Вероятнее всего, подыщу толкового управляющего, а потом мы вернёмся в город. Думаю, Мария со мной, в конце концов, согласится.
— Ты неисправим, Тони, — огорчился Жакобину. — Эта земля тебе вообще ни к чему! А твоя Мария должна понять, что настоящая любовь возникает там, где люди уважают свободу друг друга.
Тони впервые решился открыто возразить своему идейному вдохновителю:
— Нет, Жакобину, ты, очевидно, плохо знаешь женщин. Они хотят спокойной жизни, хотят денег, надёжности... Очень часто я чувствовал себя неудачником, потому что не мог дать Марии ничего. Мне даже не хватает денег на оплату пансиона — отец помогает. Но, это же, ненормально! Я взрослый мужчина, у меня семья, и я просто обязан как— то обустроить свою жизнь. Возможно, эта фазенда и будет приносить нам необходимый доход. Поэтому я туда всё— таки поеду!
Жакобину, возможно, и в самом деле плохо знал женщин, но в одном он уж точно не ошибался: человек, у которого появилась собственность, невольно начинает менять своё мировоззрение. Тони ощутил это на себе. Вначале он и слышать ничего не хотел о той земле, но уже на следующий день стал расспрашивать Марию, как выглядит их фазенда, что на ней растёт, есть ли там река или озеро. Он даже стал прикидывать в уме, как лучше обустроить их фазенду, и поругал Марию за то, что она купила землю, не посмотрев её и не выяснив о ней таких важных, с его точки зрения, подробностей.